В Москве ему стало хуже, чем до лечения. Отказывало сердце, одышка стала настолько сильной, что он не мог и шагу сделать. Поместили в ведомственную больницу для ветеранов КГБ, стали возить в инвалидном кресле. Спал Саша урывками, сидя, дыхание со свистом вырывалось из его груди. Он уже решил, что умирает, но врачи ему объяснили, что это состояние вызвано облучением, прописали большие дозы стероидов, от которых он страшно поправился. После больницы, когда Саше стало чуть получше, Нина отвезла его на работу, вокруг… «о, Александр Иванович… Александр Иванович…», он вышел в зал, пожимал чьи-то руки, попытался руководить тренировкой. На него смотрели с опасливой жалостью. В этом пузатом пожилом старике, с одутловатым серым лицом, одышкой, с отросшей седой бородой они с трудом узнавали своего энергичного, подтянутого, всегда полного нетерпеливого энтузиазма Александра Ивановича. Он снова был Александром Ивановичем. Вроде так. Саша допускал, что большинство ребят предпочло бы, чтобы он на тренировках не появлялся. Показать он ничего не мог, делал замечания сбивчиво, спотыкался на каждом слове. Ему не хватало воздуха, на него было неприятно и страшно смотреть. Саша видел себя как бы со стороны. Тренировке он не помогал, скорее наоборот. Осенью их ждали ответственные соревнования, на которые он с ними поехать уже не сможет. Все желали ему всего самого хорошего, но Саша видел, что его уже вычеркнули из своих рядов. Он, наверное, тоже бы так поступил, но всё равно было обидно.
Теперь у него в жизни оставалась только семья, но он замечал, что жена ему не всё говорит, у них с дочерью какие-то секреты. Он сам был в этом виноват. Нечего было в маленького мальчика превращаться, но так уж вышло. По телевизору Саша смотрел только спортивные передачи. Новости на Первом он смотрел реже. «Эхо Москвы» с их «Особым мнением» он мог бы найти в интернете, но не искал, не хотел. Иногда Нина напоминала ему, что надо ехать к врачу, везла его туда сама на машине, а Саша сидел нахохлившись на пассажирском сидении и смотрел в окно. По улицам текла толпа, все спешили, он понимал, что уже никогда не сможет быстро ходить, красивые женщины все ещё обращали на себя его взгляд, но Саша знал, что тут наступил полный финиш: ни одной, никогда больше… Жена относилась