Любовница Иуды. Александр Григорьевич Гайсин

образа жизни. Ферапонтов во всём любил эпохальные подходы и смыслы. Когда наступила безобразная развязка кучного боя на площади Восстания, Джигурда вместе с вынырнувшей из толпы Кувшинниковой сумели пробиться к Иуде, облепленному аборигенами, как оводами, погрузили его в патрульную машину и отвезли на квартиру вдовы. Джигурда резонно решил, что у неё дома экзотическому гостю будет безопаснее, чем в тюрьме, куда губернатор приказал его доставить. Ферапонтову следователь сказал, что «библейский посланник» сбежал по дороге, едва не придушив шофера, отца троих детей. Возмущенный губернатор велел немедленно произвести эксгумацию трупа сектанта Кувшинникова, чтобы покончить с всякими легендами и убедиться в простой истине: покойники не оживают. «Подобное ещё надо заслужить. А это кто такой?» – без околичностей выразился губернатор.

      Заметим, что Александру Гайсину удалось побывать на кладбище, и он рассказал следующее. Полупьяные рабочие быстро раскопали свежую могилу и вытащили при помощи веревок большой красивый гроб. Когда же подняли крышку, все в ужасе разбежались: из гроба восстал слегка посиневший старик Зозуля, известный в городе бомж, и очумело заморгал похмельными глазами. В изножье у него лежала пустая бутылка из-под «Полынной водки». Зозуля, запинаясь, поведал собравшимся, что водку честно заработал в продмаге, помогая сгружать всенародный товар. Уединившись на кладбище, своём любимом месте отдыха, выпил спиртное в приятном одиночестве, недалеко от небрежно раскопанной (будто взорванной изнутри, как он выразился) могильной ямы, на дне которой обнаружил открытый гроб. Наклонившись над могилой в порыве любопытства, он потерял равновесие и ухнул прямо в зияющую деревянную пасть. Вылезти наверх Зозуля, разумеется, сам не смог и решил соснуть в уютной домовине, а чтобы не было холодно, накрылся сверху тяжелой крышкой. На рассвете директор кладбища по фамилии Мясоед, обходя свои невеселые владения, наткнулся на нечто странное: на дне разъятой могилы темнел гроб, обшитый бархатно-алой материей, а в изголовье могильной ямы стоял новенький металлический памятник с круглой фотографией цветущего молодого человека по фамилии Кувшинников. Будучи человеком неверующим, Мясоед, тем не менее, сильно испугался, бросился в контору и лишь там немного отдышался. Наверняка, подумал он, тут орудовала шайка грабителей – уже третий случай за квартал. Но в следственные органы сообщать ничего не стал, в силу стойкого убеждения, что деловому человеку лучше не иметь с ними никаких дел, особенно касавшихся мёртвых. Поэтому, даже не убедившись, что в гробу именно тот мертвец, который числился по документам, он приказал перепуганному сторожу опять засыпать могилу и хоть этим компенсировать свой огрех. Так что, если бы не эксгумация, несчастный Зозуля никогда бы не опохмелился, а Мясоед по-прежнему бы директорствовал и брал взятки за лучшее место под землей. (Спустя несколько дней появилась наша разгромная статья об этом.)

      Огонек народной молвы потихоньку разгорался: утром на заправочной станции Джигурда уже слышал, как один шофер-перегонщик излагал другому