Каникулы. Книга стихов. Арон Липовецкий

прижились в чужбине. И тогда,

      как возвращение домой, в конце недели

      сошла скопившаяся за шесть лет вода.

      Померкший свет увяз на занавеске,

      в герани, в фотографиях. В тазу

      светились яблоки, как лики с фрески.

      Тьма не ушла совсем, она внизу

      была: в углу, за створкой, под кроватью,

      где, добираясь, оставался взгляд,

      и мысль, и память, и строка в тетради.

      На три недели, навсегда назад.

      Старый дворник

      Старый дворник педантично

      За листом сметает лист,

      Свист не слышит крыльев птичьих

      Не грустит аккуратист.

      Он исполнен чувства долга

      Пред вселенской чистотой.

      И бессмысленность итога

      Молкнет жалобой пустой.

      Странен он в своем усердьи,

      Ведь сентябрь еще в начале,

      И еще не жжет в предсердьи

      Боль, как приступа зачатье.

      Будет тяжкой эта осень,

      Может быть последней будет.

      Дни по капле жизнь уносят.

      Время даже память губит.

      И из всех его занятий

      Может смысл лишь только в этом,

      Чистить двор от листьев мятых

      Для последнего привета,

      Для последних белых простынь

      Зимнего недомоганья.

      Всё слетают листьев горсти,

      Непрестанно их порханье.

      Так непросто выместь мусор

      Ежедневного паденья

      И болезненных укусов

      Неуемного сомненья.

      Москва

      В этом городе такой обглоданный закат

      и такие пенные кварталы.

      Даже, если б был я Герострат,

      я влюбился в этот город и тогда бы.

      Парад

      Люблю Берлин в начале мая

      под каблучков твоих дуэт.

      Он сам к ногам твоим склоняет

      штандартов шелк и вишни цвет.

      «Что толку корчиться строкою на листке…»

      Что толку корчиться строкою на листке,