В мареве дрожь гуманна,
Допинг тумана крут;
А позитив – как манна,
Жизнь продолжает игру.
Это приятно и просто —
Жить, не жалея дней,
И заплывает воздух
Опиумом идей.
Псы
Здесь в каждом дворе – собака,
И в каждой собаке – друг;
Какой-то ботаник, однако,
Смешал кобелей и сук.
А с сукой ну что не случится?
Её всякий пёс может взять;
Ей внять бы примеру волчицы,
Чтоб шлаки в породу не гнать.
А плут кобелина – не лучше,
Привык в закоулках тусить,
Учует готовую сучку —
И будет ламбаду месить…
И тут же взъерошат осанку
Такие ж как он кобели;
И тяга к податливой самке
Рекордно их нюх распалит.
И сборище псов понесётся
Туда, где свихнулся инстинкт;
Но сучьей слезы не прольётся
О том, что кобель – не один…
Встречай меня, грей, дорогая,
Я буду твоим навек,
Мы – люди. А псовая стая
Пускай продолжает свой бег.
Правила тупика
Заходя в тупик,
Никого не обвиняй;
Будь как дома,
Накручивай шик,
Но никому не открывай.
Это аксиома.
Когда ж понесёшься вперёд,
Пробив тупиковую стену,
Как беспардонная фура,
Не будь оголтелым, —
Закрой за собою проход
Той же структурой.
Незнакомка из прошлого
Я пил коньяк в пустом буфете Воркуты,
Не постигая, что со мной происходило;
Я был с изящною буфетчицей на «ты»,
И что-то в ней меня томило и любило…
Её глубокие небесные глаза
Меня поили притягательной тоскою, —
В них было то, что в жизни я недосказал,
И было всё, чего не выразить строкою.
Я ей рассказывал про наш суровый быт,
Про ЗФИ, про экспедицию, полёты;
Она внимала мне, ловя тепло судьбы,
И словно ждала от неё ещё чего-то…
Потом в служебном закутке меня врасплох
Вдруг обожгло её неровное дыханье…
И я припал к её устам, утратив слог,
Как будто встретил неизвестное созданье.
И этот долгий поцелуй, как дар извне,
Из головы моей повышиб все полёты;
И нежный голос как пропел: «Пойдём ко мне,
Ещё немного – и закончу я работу…»
И я на радостях ещё взял коньяку,
Я был не пьян, лишь околдован чувств аккордом;
Я на неё смотрел, испепелив тоску,
Я был влюблён, сидя в тылу аэропорта.
Мечтал не долго я в буфете с коньяком,
Она исчезла по делам в своей служебке;
И тут меня тряхнула память, словно гром:
Я должен срочно был лететь! И шок был крепким.
Меня