Работа в целом протекала достаточно сумбурно. Любой сбор урожая предполагает учет. Автомобиль с поля, загрузившись у комбайна зерном, должен, прежде чем его сдать на ток, пройти взвешивание. Весы в бригаде построили только к нашему отъезду в октябре. Учет велся просто: сколько водитель назовет бункеров – столько и запишут. При этом надо учесть, что поля были грязные с большим количеством камней. При низкорослой пшенице необходимо было постоянно поднимать хедер комбайна во избежание поломки. Оставались большие проплешины, да и зерно было слишком засорено сорняками. Такое зерно требовало непрерывного перелопачивания для просушки, иначе оно начинало гореть.
Техники было завезено очень много, но сервиса по обслуживанию ее никакого. Комбайны и трактора в руках молодых механизаторов ломались часто, а за необходимыми запчастями нужно было ехать в Иртышск. Так что простои в работе были весьма часты. Более уверенно чувствовали лишь местные, которые приехали в первый год целины с семьями из областей центральной России и осели здесь на постоянное жилье. Из огромной груды металлолома, в который превращалась техника за один сезон, в зимний период они запасались необходимыми запчастями, чтобы проработать весь сезон без перерывов.
Во время этих перерывов удавалось искупаться. Для купания использовался водоем, по местному бурчак, представляющий карьер со стоячей водой, в которой купались коровы и лошади местных жителей. Другого водоема не было, а палящее солнце располагало к купанию. Антисанитария на кухне, в бараке и при таком купании способствовали дизентерии.
Иногда она проявлялась в достаточно острой форме, но лечение было одно – фталазол «килограммами».
С бурчаком была связана и другая история. Воду нам привозили раз в 1—2 дня из Иртышска и сливали в автоцистерну, которая стояла на открытом месте под лучами палящего солнца. Ехать водителю из Иртышска скучно, и он развлекался поимкой тушканчиков, по местному байбаков. Байбак красивый зверек, обычно сидящий у своей норы и посвистывающий. Поймать его практически невозможно, так как он при малейшей опасности ныряет в норку, которая имеет множество ходов. Выкурить его оттуда можно только водой. Так вот в один прекрасный день наш «водила» не нашел ничего умнее как спустить в такую нору целую цистерну воды, которую вез в бригаду. Вылитую воду надо чем-то восполнить; не ехать же снова в Иртышск. И он заполнил цистерну водой из бурчака. Вода нагрелась на солнце, и пить ее стало невозможно; моча мочой.
Терпенье наше лопнуло, и мы объявили забастовку. Прикатило все начальство, вплоть до областного секретаря комсомола. Уговаривали с любыми посулами. Шофер два дня драил бочку. Из центра привезли пекаря, который