Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В этой книге речь идет о реальных событиях, что происходили на территории, расположенной вдоль обоих берегов Днестра, и людях, которые эти события развивали. О любви, ненависти, предательстве, деньгах и власти – всем том, что сопровождает нашу жизнь.
Автор этой повести – Абер Шелленберг (Тимошенко Е. Т.), родился и вырос в тех местах, речь о которых идет в этом повествовании. По воле автора фамилии некоторых действующих лиц изменены, но возможны и случайные совпадения.
Маленький еврейский мальчик, сидя у своего отца на коленях, спросил: – Папа, а что такое жизнь?
– Жизнь – это апельсин! – ответил ему отец.
Прошло шестьдесят лет, мальчик вырос, но всегда думал над словами своего отца.
Сидя у кровати в его смертный час, он все же решился спросить об этом еще раз:
– Отец, но скажи мне все-таки. Почему жизнь – это апельсин?
Едва приоткрыв глаза, тот ответил:
– А хрен его знает.
Мы не знаем, что это такое-жизнь и для чего мы пришли в этот мир, но не имеем права подменять своим восприятием этой жизни чье либо еще…
Глава первая
– Уважаемые учащиеся! Рад поздравить Вас с получением приписных свидетельств! С сегодняшнего дня Вы не просто подростки, но военнообязанные граждане нашей Великой Родины-Союза Советских Социалистических Республик! – голос военкома плавно перетекал из одного угла небольшого актового зала военкомата в другой…
– Сейчас я начну вручать свидетельства в алфавитном порядке и по школам, – произнес военком уже себе под нос, наклоняясь к столу, и беря в руки список…
– Алексеев! Первая школа… Поздравляю!
Мы зачем-то все хлопали, честно говоря, до сих пор не понимаю, зачем. Список был длинным, собрались все десятиклассники.
Шла третья четверть десятого класса, нужно уже было думать о выпускных экзаменах. А вот с выбором высшего учебного заведения проблем не было – военное училище! Но мне исполнилось только шестнадцать лет. Все мои одноклассники были старше меня, так что это приписное я должен был получать в следующем году. А без него дорога в училище была закрыта. Вот и пошел вместе со всеми.
– Шелленберг! Поздравляю!
Я остолбенел. Неужели получилось!?
– Постой-ка! А, ты какого года рождения? – и обращаясь к председателю медкомиссии, спросил:
– Вы проверяли его свидетельство о рождении? Где оно?
Что тут началось! Никогда бы не подумал, что в этом обрюзгшем пожилом человеке может быть столько энергии и силы. После словарного разноса он просто вошел в раж и разорвал мое личное дело на глазах у всех.
Вечером сидя за столом, я рассказал обо всем моему деду. Он покряхтел, но взялся за трубку телефона и набрал какой-то номер.
– Виктор Михайлович, это Cушков беспокоит. Да-да, я по поводу внука. Завтра? Хорошо! – закончил разговор дед и положил трубку. Повернувшись ко мне, он тихо сказал:
– Завтра к 10-ти утра к нему. Напишешь все, что тебе он скажет. Понял?
– Да! – ответил я.
Наутро я был в военкомате. Военком прибыл раньше, и принять меня не мог. Послал меня к начальнику второго отделения майору Тодосой. Тот посмотрел на меня искоса, пригласил сесть за стол. Вручил бумагу и ручку, и начал диктовать. Вот так я написал письмо Д. Ф. Устинову, тогдашнему министру обороны. Ответ пришел ровно через месяц. На этот раз меня вызвали к военкому повесткой.
Вручая мне приписное свидетельство, он что-то говорил мне, но я, не веря тому, что это все случилось, даже не слушал его, а просто, молча, кивал головой, как китайский болванчик.
С этого момента началась моя сознательная жизнь.
Родился я в небольшом городке Молдавии, под интересным названием Рыбница в 1966 году. Дед мой сюда переехал с семьей из Сибири подымать и строить дороги. Родители мои разошлись вскоре после переезда, отец вернулся в Сибирь, мама через пару лет снова вышла замуж. Так что получилась даже семья на первых порах.
В училище меня отвозил отчим. Добрались достаточно быстро. Деду к выходу на пенсию подарили за его же деньги «Запорожец», так что мчались мы с ветерком и свистом.
В «абитуре», так в то время назывался на период поступления батальон обеспечения учебного процесса при училище, встретил своих земляков из разных школ, но держались мы вместе, и было весело!
Одного парнишку намазали зеленкой – нарисовали очки и усы, пока он спал. На утро вся «абитура» ржала на построении, даже на команды офицеров не реагировали. А один хлопец чего удумал: в курилке выбирал самого невнимательного и поджигал шнурки. Шнурки не горели, но тлели. Было от чего давиться смехом на самоподготовке. В общем не скучали.
Сдавали четыре экзамена, и после каждого из них, нас становилось все меньше. Как бы там ни была хороша моя