– Дочь, я довольно долго думала о твоем предложении…
Я усмехнулась…
– И хочу тебе сказать, дорогая моя, я не могу срываться с места и тем более продавать дом. Когда-нибудь он станет полностью твоим, но пока жива, я буду в нем жить. И прошу, больше не поднимай этот вопрос. Я чуть не заболела, обдумывая его. Ты что, хочешь моей смерти?
– Нет, мама, конечно, нет, извини.
– Ладно, уже поздно извиняться, я чуть не умерла, а ты даже не приехала меня проведать.
– Мама, Боже мой, что с тобой случилось? Я не знала! Ты же мне ничего не говорила!
Мама, не слушая моих оправданий, продолжила:
– Конечно, ты теперь столичная штучка, работаешь на телевидении, и о матери даже не вспоминаешь…
– Но, как… я же звоню тебе каждый день… ну прости меня, мама… Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
– Ладна, доченька, прощаю. Но не забывай, что я тебя вырастила, выучила и только благодаря мне ты работаешь на телевидении и можешь позволить себе снимать квартиру в Тбилиси!
– Разве это квартира? – пробормотала я…
– Я за тебя рада, – продолжала она свой монолог, – но надеюсь, что ты все же навестишь меня и раз ты уже такая богатая…
– Я богатая???
– Да, раз ты уже знатный человек и можешь позволить себе многое, купи и мне комплект хороших вещей. Ведь ты же хочешь, чтобы твоя мать достойно выглядела на работе?!
– Да, конечно, – я с тоской посмотрела на свою потертую, во всех мыслимых и немыслимых местах, сумку, которую собиралась на днях заменить. – Конечно, мамочка, все сделаю, все куплю и в следующие выходные приеду тебя навестить.
– Я жду тебя, дорогая.
– Пока, мама.
Где-то там, где нас ждут
08.08.08 – дата, которую грузины не забудут никогда. Я в тот день дежурила в кардиологическом отделении одной из больниц Тбилиси. Раненые поступали постоянно, и основной «удар» приняли на себя хирурги, но, по большому счету, медики всех специализаций работали на пределе.
Поздно ночью, с осколком в сердце, к нам привезли совсем молоденького призывника. Состояние поступившего было крайне тяжелое, ранение неоперабельное, просто удивительно, что он не только дышал, но и сохранял ясное сознание.
Назначив раненому большую дозу обезболивающего, я присела к кровати и взяла парня за руку. Мальчик улыбнулся мне и что-то прошептал. Я придвинулась вплотную и тихо спросила:
– Ты хочешь что-то сказать?
Он кивнул:
– Рассказать…
– Ладно, расскажи, только не напрягайся сильно…
– Ничего, вы только не смейтесь надо мной…
– Нет, что ты, я слушаю…
*
Солдатик вздохнул и шепотом, прерываясь, чтобы перевести дух, начал свой рассказ:
– Рано утром нас подняли по тревоге, объяснили