Лучший день в жизни. Даниэла Стил

чаще видеться с ней. Хлоя – умница, ее все любят. Она очень похожа на мать. – Эти слова он произнес с глубоким чувством не только к ребенку, но и к женщине, которая когда-то была его подругой. – Когда приедем в Болинас, я покажу вам ее фото. – Лесли всегда возил их с собой в бумажнике. – Хлоя хочет, когда вырастет, стать балериной или водителем грузовика, видимо, думает, что это взаимозаменяемые и в равной мере интересные профессии. Говорит, что водители повсюду возят разные разности, а это, по ее мнению, ужасно интересно. Хлоя занимается всем, чем только можно, – французским, компьютером, музыкой, балетом. – О дочери Лесли рассказывал с гордостью и радостью. Его отношения с девочкой и ее матерью всегда складывались легко, они ничего не скрывали друг от друга. – Недавно у Моники появился близкий друг с серьезными намерениями, и я уже думал, что они поженятся. И даже слегка встревожился: он итальянец, а ездить во Флоренцию было бы сложнее, чем в Нью-Йорк. Когда они расстались, я вздохнул с облегчением, хотя и понимал, что Моника имеет право на личную жизнь. Честно говоря, я ревновал ее друга к Хлое: он виделся с ней чаще, чем я. Насколько мне известно, сейчас у Моники никого нет, – заключил он, когда машина свернула к Стинсон-Бич и покатила через холмы городка Милл-Вэлли.

      – А вы могли бы вернуться к ней ради Хлои? – спросила Коко.

      Лесли покачал головой:

      – Не смог бы, да и она тоже была бы против. Все давно в прошлом, обратной дороги нет. Слишком много времени прошло, еще больше утекло воды. Между нами все было кончено еще до рождения Хлои. Ее появление стало и чудом, и случайностью. Хлоя – лучшее, что с нами произошло. Благодаря ей наше знакомство обрело смысл.

      – А я даже представить себе не могу, что у меня будут дети, – чистосердечно призналась Коко, – по крайней мере, пока не могу. – И даже когда был жив Йен, она чувствовала себя слишком молодой, чтобы обзаводиться семьей, пусть и с любимым человеком. – Может, после тридцати, – неопределенно заключила она, продолжая вести машину. Лесли с удовольствием смотрел, как старая колымага послушно вписывается в повороты дороги. Машина кряхтела, фыркала, скрипела на разные лады, но тем не менее катилась резво. Лесли упомянул, что ему нравится водить машины и копаться в моторах, – эту мальчишескую страсть он так и не перерос. Крутые повороты дороги, повторяющей очертания прибрежных скал, Коко преодолевала с изумляющей ее спутника легкостью. Она казалась ему собранной, невозмутимой и, что бы там ни думали ее мать и сестра, умело управляла собственной жизнью. Лесли считал, что родные Коко заблуждаются. Чем ближе оказывался берег и Болинас, тем радостнее становилась улыбка Коко.

      – Вас не укачало? – спохватилась она и с тревогой взглянула на пассажира.

      – Еще нет. Замутит – скажу.

      Погода была дивной, пейзаж – потрясающим. Собаки посапывали сзади. После двадцати минут крутых поворотов дорога начала спускаться к Стинсон-Бич. Полдюжины лавчонок притулились там и сям по обе стороны дороги. Галерея искусств, книжный магазин,