– Да ну, ерунда… – отмахнулся Валентин. – С чего ты взяла?
– Ну… Мне так кажется.
– А я могу поспорить с тобой на эту тему!
– Давай не сейчас, ладно?
– Почему не сейчас?
– Потому что у меня голова болит. Потому что у меня мясо сгорело. И вообще… Я сегодня очень устала, вот почему!
– Да ладно, не злись.
– Я не злюсь!
– А я вижу, что злишься. – Валентин пристально посмотрел на жену. – Что случилось, Тань?
– О боже… – закатила глаза Таня. – Опять по тому же кругу. Сколько можно повторять – ничего не случилось! Ни-че-го! И отстань от меня уже!
Она сердито развернулась, ушла из кухни, сжимая в ладони плоское тельце телефона. Так и ходила с ним, пока не улеглась спать.
Долго лежала с закрытыми глазами – не спалось. Будто со стороны наблюдала свою нелепую встречу с Сергеем, его удивленный взгляд, испуганное лицо. И пыталась понять, отчего так муторно на душе. Ведь хотела увидеть? Увидела. И поняла вроде – совсем другой человек. Сережа – да не Сережа. Вроде и не чужой – и в то же время чужой. Вроде она должна успокоиться и угомониться, но не получается. Может, завтра получится? Завтра закрутит в делах новый день и некогда будет маяться дурью. Тем более Сережа не позвонил… Может, он для этого сказал – позвоню, чтобы она отстала? Фу, как все неловко получилось…
Он позвонил на следующий день, ближе к обеду. Деловито назначил встречу, даже не спрашивая, удобно ли ей назначенное время и место. Но ей было уже все равно – что удобно, что неудобно… Сколько можно мучиться неизвестно чем, в конце концов?
Она пришла на встречу. Конечно же. Хотела для себя выяснить все – раз и навсегда. Вот спроси ее тогда – что конкретно выяснить? – не ответила бы. Да и не выяснила ничего, по сути… Потому что не до выяснений им было. Потому что бросило их навстречу друг другу с той самой силой, которая рассуждать не умеет. И не умеет ничего выяснять. Накрывает с головой и властвует, и не то чтобы рассуждать да анализировать, она просто дышать не дает. И потащило их той самой силой неведомо куда… И время понеслось…
В горячечных встречах понеслось, в поцелуях, объятиях. Бурно. Сумбурно. В первое время им и не до разговоров было – бросались друг на друга, как ненормальные. И жадно вбирали в себя время, отведенное для встречи. Меняли явки, адреса, гостиничные номера, какие-то съемные квартиры… И опять Татьяна задавала себе те же самые вопросы – что происходит? Они оба сошли с ума? Но ведь надо же подоплеку какую-то подвести под это сумасшествие! Признать, что меж ними происходит, все своими именами назвать.
Только какими такими именами? Что это? Компенсация непрожитой когда-то юной любви? Той самой любви, которая жила без них сиротой, потом взрослела, будучи сиротой, а теперь мстит за свое неприкаянное сиротство?
Однажды Таня, лежа на спине и выплывая из очередного горячего обморока, спросила тихо:
– Что между нами происходит, Сереж? Ты можешь мне объяснить?
– Могу… –