Утро наступило быстро. Маня проснулась от вкусного запаха свежих оладушков. Как до войны. Она не могла понять, что происходит, на кухне было шумно и весело. Вкусно пахло. Девочка вскочила и бегом на кухню. В дверях Маня резко остановилась, и в горле стал комок, а в глазах защипали слезы. Почти как до войны. Бабуля пекла оладьи. Мама чистила картошку. За столом сидел пропавший и вновь появившийся новый жилец и громко что-то рассказывал. Мама смеялась. Бабушка улыбалась и покачивала головой. Весело, вкусно. Как до войны.
– Бабулечка, – прошептала Маня и поняла, что болит горло и нога. Подковыляла к любимой бабушке сзади и обняла. Бабушка пахла оладушками. Повернулась, обняла внучку, расцеловала.
– Ты как, Манечка?
– Горло болит, бабуль.
Мама подошла и поцеловала Маню в лоб.
– Вроде бы, нет температуры. Маня обняла своих любимых и «рассиропилась « как говорила бабуля.
– Так, малая, ну-ка, что за сырость. Съешь оладушку. И вот тебе ещё шоколадка.
– Дядя Гриша, а куда вы пропали?
– Да вот он, я Манечка, вот он. Хошь, потрогай!
И он протянул руку. Маня пощупала шершавую мужскую руку и улыбнулась.
– Просто неожиданно вы пропали.
– Времени маловато у меня, а дел много и пальцем нажал девочке на кончик носа.
Все засмеялись.
Вася уже был на заводе. Маня поела оладьи и её совсем разморило. Очень болела нога. И больно было глотать. Мама запретила ей идти на работу. Сама оделась и ушла в магазин. Бабуля тоже засобиралась. Дядя Гриша напевая какую-то мелодию, брился в ванной у зеркала. Всё поплыло у Маши перед глазами. Вкусный завтрак и радость встречи разморили её, и девочка поплелась к себе в комнату. Плюхнулась на кровать, подсунула руку под подушку, привычным уже движением нащупала недогрызенный сухарик, успокоилась и провалилась в тяжёлый, болезненный сон.
Проснулась резко. На часах было около пяти вечера. «Ничего себе, проспала почти весь день», – подумала Маня. Есть не хотелось, слабость. Но лежать тоже уже надоело. Маня прошла по тихой квартире. Заглянула к жильцу в комнату. «Опять никого». Вдруг девочка вспомнила, что хотела посмотреть, что в той каморке на крыше. Хоть нога ещё побаливала, быстро нацепив шапку и курточку, Маня поднялась на чердак, потом на крышу. Оказывается, пока она спала, выпал небольшой снежок. «Ничего себе, конец октября уже снежок, хоть бы фашисты отморозили себе носы и сбежали куда-нибудь в жаркие страны. О чем я думаю? Бред какой-то. Лучше просто пусть замерзнут и превратятся в сосульки. Чтобы неповадно было на мирных людей нападать!»
Вдруг её мысли прервались от увиденного. На крыше были следы. И вели они в ту каморку, которую случайно Маня нашла ночью. Причём следы шли как в каморку, так и обратно. «Значит, тот, кто сюда проходил, уже вернулся».
Маня поползла по скользкому склону крыши, спустилась кое-как по лесенке. Дверь была опять