Мотоциклы один за одним подтягиваются, выстраиваются колонной. Мы снова трогаемся в путь. Вернее, трогаются мотоциклы, я иду пешком, долго лезу в горку. Она не спешит заканчиваться. Мы поднимаемся все выше и выше, слева от нас снова обрыв, склон зарос березняком, но тоненькие, нежные стволы не смогут удержать мотоцикл, если он захочет рвануть вниз. На сложных участках я пытаюсь страховать Алексея, утешая себя тем, что лучше уж пусть мотоцикл переедет через меня, чем Алексей слетит с обрыва. Алексей в опасных местах снова встает на ноги и пытается быстро вертеть коротким ломом руля. Иногда это получается, но не сейчас, сейчас он пролетает мимо меня, заднее колесо мотоцикла скользит на камне, мотоцикл падает, и Алексей колобком катится по дороге, сразу же вскакивает на ноги, подбегает к «Уралу», мы вдвоем поднимаем мотоцикл.
– Сейчас, сейчас, давай, – бормочет он, – все в порядке.
Его лицо от усталости ничего не выражает. Он едет дальше, я снова иду пешком, звуки мотоциклов замирают за ближайшими деревьями, и на мгновение становится совсем тихо, я беспокойно оглядываюсь на притихшие в ожидании какого-то события сопки, бегу, задыхаясь, наверх. Я нахожу их в сотне метров выше, парни остановились, чтобы перекурить. Здесь подъем заканчивается, поверх верхушек деревьев я вижу новую долину, дорога уходит между двух сопок вправо.
Делать нечего, едем дальше.
К «ваннам» мы вышли к обеду. Впрочем, обед – он только в цивилизованном мире обед. Нам обедать нечем, значит, надо ехать дальше.
Караван нерешительно останавливается на развилке, влево уходит хорошая, лесная и, главное, сухая дорога. Она вьется между высоких сосен с толстыми, медными стволами, она обманчиво красива, она обещает нетрудный путь. Она похожа на проселок где-то совсем рядом с деревней. Это дорога на Молочный ключ. Я не знаю, что это такое, но это там.
– Он говорил, можно попробовать пройти через Молочный ключ, – Будаев вопросительно смо трит на Вадима, тот молча жует травинку, потом кивает.
– Давай попробуем.
У меня предчувствие, что мы зря сожгем драгоценный бензин, дорога уходит совсем в другую сторону, но я молчу. Караван сворачивает влево, под колесами плотный песок, скорость сразу же растет. Но дорога оказывается такой хорошей только первые семьсот-восемьсот метров, потом мы въезжаем на поросшую сочной, высокой травой поляну и упираемся в густой подлесок. В нем есть тропинки, и даже «Урал» с коляской по ним пройдет, но всем становится ясно, что мы выехали к болоту.
– Надо сходить посмотреть, что там, – тонкий голос Будаева далеко разносится по замолчавшему лесу.
– Леха,