Александриты приносят счастье. Вера Ивановна Переятенец

в фондах итак много, а финансирование небольшое… Нет, прямых намеков на откат не было. Но дочь главного коммунистического скульптора даже и не знала что это такое. Алевтина Михайловна возмущалась, расстраивалась и, конечно, попивала. Она просто не понимала, что как это может быть слишком много внимания гению. Да ладно все эти современные горе – чиновники. Вон в родной семье, какой конфуз случился…

      Собственно из-за этого конфуза Веронике и обломилась эта работа. Дело в том, что у великих людей, частенько бывают нерадивые наследники. И Михаил Ефимович в том не исключение. Таковым оказался внук академика Адриан. Талантливый, подающий надежды юноша, но слабохарактерный. Он был сыном старшей дочери скульптора от первого брака. И когда мамочка отъехала в Америку, он остался доучиваться в стране. Художественная школа была уже закончена, Академия художеств, где преподавал дедушка, радушно открыла свои двери. Он бы и закончил ее, если бы дедуля умер чуть попозже. А то оказалось вскоре, что и рисует юноша слабовато, и композиция никуда не годиться. Все к одному. У Адриана появились какие-то приятели, которые щедро наливали. Жена Сонька, с которой он жил в маменькиной квартире, стала частенько выгонят его из дома. Юноша был вынужден порой ночевать в мастерской деда. Ну и что, что это теперь музейная собственность, да он там вырос. Поначалу музей отнесся с пониманием, даже оформил юношу официально на работу. В этой неразберихе девяностых никто особо не хотел брать на ответственное хранение мастерскую с шедеврами, и Адриан как бы присматривал за мастерской, и получал зарплату сторожа, а когда на эти копейки друзья переставали наливать, начал потаскивать кое – что на продажу из наследия. Надо отдать ему должное, что тащил он как раз из того, что принадлежало семье: картинки с автографами великих художников, среди которых были рисунки Леже и Кента, бронзовые отливки Ленина, которые в качестве сувениров охотно брали иностранцы. А когда ликвидное наследие закончилось – срезал батареи центрального отопления и сдал в металлолом. Однажды Алевтина Михайловна, заботившаяся о памяти папеньки, заглянула в мастерскую и пришла в ужас. Призвала милицию, срочно возбудили уголовное дело о покушении на кражу. Самое интересное, что рисунки и более менее ликвидную скульптуру вернули практически всю – она хранилась на квартире у заразы-Соньки, готовившейся к отъезду и отстегивавшей бывшему на опохмелку за автографы Леже и Кента по тысяче рублей. Но их пришлось вернуть. А Адриана, прилетевшая маменька срочно вывезла в Америку, но дело открыли, и назад возврата уже не было. Оно медленно, но верно продвигалось. Вероника полагала, что интеллигентное благородство Алевтины Михайловны было не столь благородным и бескорыстным. Ведь как – никак стоимость имущества, которое предполагалось украсть оценивалось не в одну тысячу долларов, и Алевтине Михайловне нужно было это дело против племянника, чтобы