Если исходной точкой считать 32 августа 1974-го, то доживать предполагалось одно лето и 55 дней.
(И, вообще, вполне вероятно – сложись что-то не так! – и разгрузка вагона с шпоном могла не состояться вовсе, не случись к ней необходимых предпосылок.
Не случилось бы этих, некоторых, причинно-следственных невероятностей и всё тут – никакого шпона не было бы. И ничего не попишешь.)
32 августа 1974-го (Запись первая7).
Школьный плац источал запах свежего асфальта.
Ещё вчера здесь, на улице Каблукова (чуть выше Плодика8), был пустырь. Сегодня, как в сказке, мгновенно, образовалась новая школа.
В точности, через дорогу от школы находились – очень нужные городу! – заведения: диспансер для психов, спецучреждение для малолеток-мальчиков, которых нельзя было посадить по уголовке в зону, и такое же спецучреждение для малолеток-девочек, чуть выше по Каблукова – дом престарелых.
И вот построилась буквой Н новая школа и улица Каблукова в этом удивительном месте удивительно-непонятным образом гармонизировалась (или, может, наоборот, дегармонизировалась?). Был пустырь – вроде чего-то не хватало. Вырос типовой храм знаний – вроде стало хватать всего. Почти, как это случается на гениальных полотнах гениальных художников: нанесён последний удар кистью и всё встало на свои места.
Почти, как у Малевича9…
Школе был присвоен номер 63.
(Позже НИКТО скажет:
– 63 – это три тройки: шестёрка – две тройки, плюс – тройка существующая, которая есть в номере нашей школы.
– А почему не девять единиц? – Скажет НЕКТО.
– Или – три в квадрате? – Скажет ВСЁ.
– Потому что на табличке золотом на чёрном фоне написано не школа №9, а школа №63. – Скажет Пат.)
Итак, на плацу с запахом свежеукатанного асфальта, перед новорождённой СШ №63 должна была состояться первая школьная линейка перед началом учебного года.
Пока она не началась, на плацу стоял галдёж осчастливленных школьников. Ещё немного и все они, переполненные неиссякаемой детско-юношеской энергией, хлынут внутрь храма знаний и усядутся за парты: не забавы для, постижения науки ради…
Он стоял в некотором отдалении от этого галдежа.
И, будто, ничего не замечал вокруг.
И, будто, ничего не видел.
Он стоял, словно Слепой (назовём пока его так).
Кроме этого странного Слепого, в толпе галдящих школьников выделялся другой мальчишка. Внешне он был точной копией Джона Леннона (очёчки, причёска, манера двигаться – всё, как у ливерпульской знаменитости! не хватало гитары, микрофона и обнажённой Йоко Оно рядом).
Он пристально наблюдал за Слепым: что же это за фрукт такой здесь объявился? Или, на самом деле, слепой, подумал он, или – тупой. После чего он склонился к версии смешанной, что Слепой – это тупой придурок. Или, наоборот – придурочный тупица