Генрих совсем расцвел.
В 1538 году отношения его королевства с католическими державами Европы чрезвычайно ухудшились из-за расправы над родственниками кардинала Реджинальда Поула, заподозренного в заговоре. Папа римский в очередной раз отлучил его от церкви, а Франция, Испания и Священная Римская империя заговорили о войне. На этом «благодатном» фоне английская торговля изрядно пострадала. А тут такой подарок! Деготь и пенька – важнейший стратегический ресурс! Без него нет никакой возможности держать парусный флот. Еще бы корабельный лес, но и так недурно.
А вот дальше король скис, потому что послы перешли к вопросу династического брака.
– …Дабы скрепить дружбу и союз христианских монархов!
Сам Генрих погрустнел из-за того, что московиты попросили руку его младшей дочери – Елизаветы. Вспомнил ее мать, которую ярко и искренне любил. Настолько, что после ее казни так и не оправился. Прекратил рыцарские турниры да празднества, ругая себя за вспыльчивый характер. Испанский же посланник не смог удержаться, чтобы не съязвить:
– Вы считаете, что ваш дикий хан вправе претендовать на дочь короля Англии?!
Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский был готов к этому вопросу. Точнее, Великий князь предполагал, что его так или иначе придется коснуться. Поэтому заранее заготовил «Сказание о крови государей Руси». То есть свою родословную. Он ее, наверное, полгода сочинял, опираясь на свои воспоминания и доступные «бумажки» – летописи там всякие и другие художественные тексты, которых в эти года было весьма прилично под рукой.
Изучал тогда Ваня и «Сказания о князьях Владимирских», в которых Рюрик происходил от Пруса, брата императора Октавиана Августа. Но в свое время он не раз натыкался на страшный разгром этой теории. Поэтому решительно ее отверг, несмотря на возмущение митрополита и мамы.
– Поезжайте в степь да посмотрите, как львиная доля татар в подарках Басилевса Константина ходит! – выкрикнул Иван, когда эти двое его уже достали.
Они осеклись. Призадумались.
– Отче, ты что, старых книг ромейских не видел да фресок цветных не глядел?
– Я?
– Да. Ты. Там же все другое! Это ложь! Гнилая и глупая ложь! Заяви мы это кому в Европе – умрут со смеху и нас за последних варваров примут! Кроме того, у отца Октавиана Августа был только один сын! Один! И две дочери. Если бы ты уделял внимание Плутарху, то знал бы это.
– Ты читаешь по-латыни? – удивился митрополит.
– Немного. Но мне было несложно найти того, кто прочтет этот фрагмент и нормально переведет мне. Любой образованный человек в Европе поднимет на смех эти выдумки! А уж если дело дойдет до Папской курии, и подавно. Они ведь станут в интересах латинян действовать, поддерживая и Орден, и ляхов! Изобличат и высмеют, выставив лжецами и дикарями!
Убедил. Озадачил.