– У тебя не будет неприятностей? – сквозь слезы спросила она.
– Вряд ли. Документов при себе у меня не было. Посижу немного дома.
– Можно, я побуду с тобой? Мне теперь в театре тоже появляться не следует… Давай отключим телефоны и устроим медовый месяц?
Павел ничего не ответил. Она встала и молча повела его в спальню. На этот раз ему не пришлось прикидываться безразличным. Татьяна впервые думала только о нем. И он был счастлив. Мрачный Воркута, пыльные кулисы, перипетии драки и побега уплыли куда-то в потемки памяти, как обрывки тяжелого сна.
А тем временем в другом конце города на Таганке в отдельном кабинете одного из многочисленных ресторанчиков шел не менее крутой разговор. Трое солидных пожилых мужчин допрашивали Воркуту. Он сидел, набычившись, и отвечал односложно. Больше других возмущался толстый лысый господин со шрамом от уха до подбородка:
– Тебе что было поручено?! Нет, повтори. Может, тебя послали трахать по углам артисток? Тогда мы должны тебе заплатить. За каждую палку отдельно!
– Кривой, да успокойся ты. Он же не дурак, все понимает, – пытался смягчить гнев лысого представительный мужик, похожий на министерского служащего.
– Ты, Петр Семенович, в наши дела не лезь. Я поручил ему ответственнейшее задание – обложить Дрессира. Держать его под колпаком, а он вместо этого стал трахать его любовницу. Так ежели б по делу, кто ж против? Но теперь-то полностью засветились. Еще неизвестно, как он из ментовской машины слинял. Не нравится мне этот граф.
– Графа не трожь. Он в порядке. А то, что драку устроил, понятно. Кому приятно, когда твою бабу трахают.
– Я не трахал, – проворчал Воркута.
– Заткнись! – цыкнул на него Кривой. – Что будем делать? Маркелов вернется в Москву и сразу узнает о драке в театре.
Петр Семенович явно не желал нагнетать атмосферу и, немного подумав, предложил:
– В каждой ошибке есть начало новых возможностей. Раз уж так произошло, пусть Воркута войдет в контакт с графом. Они теперь вроде как молочные братья. Думаю, сумеют помириться. И начнем потихоньку работать через графа. Он крутится везде и наверняка будет нам полезен.
– Понял? – обратился Кривой к Воркуте.
– Понял. Лучше бы решили его замочить. Вернее было бы.
– Ну, это уж, голубчик, не тебе решать, – возмутился Петр Семенович.
Все трое посмотрели на четвертого участника разговора, не сказавшего ни одного слова. Тот молча кивнул головой в знак согласия.
Глава четвертая
Маркелов возвращался в Москву с противоречивыми мыслями. Он так и не дал окончательного согласия Апостолосу. Слишком велик был риск. Из Греции подобные авантюры, очевидно, кажутся детскими играми. На Западе не понимают, что при всем бардаке, творящемся в России, со стороны