Сны. Микаэль Лейдон

– где шторм реальней? – за бортом или у тебя в душе? Обычно это происходило перед каким-либо важным событием, своего рода предчувствие, что скоро произойдет нечто глобальное – и все, чем ты живешь в настоящем, в одно мгновение станет прошлым.

      Закроется очередная дверь, отрезав тебя от прожитого, или прожитое отрезав от тебя, какая разница, ведь от перестановки слагаемых сумма не изменится – а была ли эта дверь той самой Дверью В Лето, ты узнаешь потом – а может, и вообще не узнаешь.

      Но ведь ты к этому готов? Готов, подтвердил он, засыпая, скорее бы – неизвестность пугает больше, чем ощущение уже свершившего факта. И тебя не волнует, что там, по другую сторону двери? Абсолютно, он равнодушно пожал плечами, я ведь не могу изменить еще не наступившее будущее – а какой смысл тогда волноваться? Вот когда оно наступит, тогда и посмотрим – в чем сила, брат. В деньгах? В правде? А может и в том, и в другом – и истина, как, впрочем, и всегда, окажется где-то рядом и посередине.

      В двух искрящихся тяжелой и благородной чернотой пистолетах ТТ.

      ________________________________________________

      Он проснулся от резкого толчка, правильнее было сказать, от удара в плечо. Скосив глаза на виновницу внезапного пробуждения, он поморщился:

      – Бить-то зачем?

      Тут до него дошла вся нелогичность ситуации – стандартной конструкцией их судна была предусмотрена сквозная связь всех кают и помещений – как на подводной лодке. Однако помешанный на живучести корабля капитан Марьентес мириться с этим не стал.

      В трюм с палубы можно было попасть тремя способами: первым – самым простым, через рубку, вторым – через фор-люк и третьим – через ахтерлюк¹⁸. Таким образом, корабль был поделен на три герметичные и изолированные друг от друга части – моторный отсек был одной из них, люк в грот-трюм¹⁹ был заварен наглухо. Надо сказать, что в следующем же рейсе это себя оправдало – во время шторма фор-люк был сорван и передний грузовой отсек был затоплен на треть – на общей устойчивости судна это почти не отразилось, зато основной груз удалось спасти.

      – Ты как сюда попала?! – вопрос сам по себе был риторическим, попасть в моторный отсек можно было только через палубу и, судя по амплитуде клетки, через семь баллов Тихого океана.

      – Чудом, – ответила она, убирая со лба мокрые волосы.

      – На теплом месте не сидится? – он встал и протянул ей одеяло. – Или у тебя утренние процедуры? Как там, кстати?

      – Ужасно, – она закуталась по самые глаза. – Я такого никогда не видела, все куда-то летит, кувыркается, грохочет, вода со всех сторон. Капитан думал, что к утру все успокоится, а на самом деле все только хуже становится.

      – Который час?

      – Почти семь.

      – У тебя часы с собой?

      Одеяло пришло в движение, и из его складок торжествующе появилась ее левая рука с часами на запястье.

      – Это хорошо, – он сел на снятый вчера кожух генератора. – Когда я скажу «давай», засекаешь время, а когда «стоп» – говоришь, сколько