Кочующего Времени хранитель.
Отвыкнув от оседлого житья,
Он будет только там, где буду я,
И, может быть, объездит всю планету.
Он очень добр и сможет удружить –
В мой чемодан украдкой положить
Три радуги и парочку рассветов…
Петляет колея из года в год,
К обители последней доведет
Меня в один из дней попутный ветер.
Я, молча постояв перед стеной,
Свою поклажу сдам на проходной
И получу печать: «Жила на свете!»
Чудачка
Эта маленькая чудачка
Шла по улице налегке
И выгуливала собачку
На коротеньком поводке,
А на улице стыли лужи
И выплёвывал свет фонарь –
Город тихо грустил, недужил,
Превращаясь в осколок сна,
Было дождику лить вольготно,
Только месяц его унял
И развесил домов полотна
Просушить до начала дня…
Шла девчонка с весёлым другом –
Вислоухим, забавным псом,
И боялась спугнуть округа
Этот детский, прозрачный сон.
Нынче ночью душа не в теле,
Улетела она к мечте –
Можно, лёжа в своей постели,
Сделать то, что всегда хотел,
От реальности убегая –
Той, что призрачней снов любых!
Здесь родители не ругают,
Здесь все вещи – как знак судьбы…
Спи, чудачка! Лети на встречу
С долгожданной своей звездой
И собачку держи покрепче
За коротенький поводок!
Елизавета Баранова
Тула
«Ко мне летят поющие ветра…»
Ко мне летят поющие ветра
И на лицо садятся, и у века,
И в уголке преломленного рта
Растёт морщинок тоненькая ветка –
Не от тоски.
Пусть мрачно за окном,
Но мне легко, когда вокруг темнее,
Чем где-то там, и мы с тобой вдвоём
Опять друг другом дышим и болеем –
От первых звёзд до самого утра.
А с белых губ открывшейся фрамуги
Слетают к нам поющие ветра
Почти немой, почти глухой округи.
И слышен звук,
И сразу слышен звук,
И занавеска гибко изогнётся,
И вдоль окна неспешно побегут
Стальной гардины сомкнутые кольца,
И поцелуя мне не избежать,
И не понять всей странности улыбки,
И я встаю – как в юности – свежа
И рву с лица не сны,
а маргаритки.
И песне – жить!
Я сбывшихся ветров
Не языком, не силой не владею,
Но я пою, совсем не зная слов,
Про ту – любовь,
и для неё,
и с нею.
«Умывает руки плакун-заря…»
Умывает руки плакун-заря, –
В рукомойник медный наплакал дождь.
Уходила странствовать за моря
И