Родовая земля. Александр Донских

по своей любви, – ответила Елена, прижимая к своему боку маленькую щуплую Наталью. Странное, незнакомое чувство вздрогнуло в Елене, и она подумала, через силу усмехаясь: «Неужели ревную? Неужели имеется в моём сердце искорка любви к Семёну? Чудна бабья душа!»

      – Неужто и она метила за Семёна? – округлились детские глаза простодушной Натальи. – Не поделили, чё ли? А он хоро-о-ош. Высокий, в плечах косая сажень, работящий и богатый. Везучая ты, Ленча! А я Васю, братца твово, вспоминаю, – вздохнула подруга и откусила от пряника. – Так, знашь, порой взгрустнётся – хоть вой. В задворье ино схоронюсь за поветью и плачу. Ты не думай, что я тольки простушка-хохотушка!

      – Помнишь Василия? Дай тебя поцелую в щёку. Он ведь не злой… вспылил пьяный.

      Подружки помолчали, сдерживая дыхание, словно к чему-то прислушиваясь внутри себя.

      – Где он тепере? – негромко спросила Наталья, прижимаясь к Елене. – По селу слух идёт: оправдали-де, не осудили, а Плотников пошёл на каторгу. Выходит, Вася чист, не преступал закона? – Наталья стала дышать тише, ожидающе. Елена ответила не сразу:

      – Не знаю. Дед отмалчивается. От отца с матушкой тоже ничего не добьёшься. Но тебе шепну по секрету: в солдатах он.

      – Ой, батюшки!