Боги тоже ошибаются. Эвелина Андерсон

– в 92 % случаев метамфетаминовые наркоманы безнадежны. На этом история не закончилась. Спустя какое-то время мама опять явилась. Сказала, что дела совсем плохи. Дважды они были у нарколога, но безрезультатно. Показала фото дочки в телефоне – я аж поперхнулся. Раньше Надя была довольно симпатичной, а теперь с экрана смотрело чудовище: кожа лица желтая, жухлая; везде язвы; редкие волосы еле прикрывают череп; половины передних зубов нет[1]. Мать жалко, она так обреченно сказала: «Я понимаю, что теряю дочь. И понимаю, что ничего не могу с этим поделать. Я бессильна. Это невозможно пережить». Она попросила поработать с ней, чтобы помочь принять это, смириться с неизбежным. Жесть, короче. Окончание истории, как ты понимаешь, трагичное. Перед новогодними праздниками Надя под воздействием наркоты требовала у матери деньги, напала, силой забрала кошелек и свалила к своему поставщику. Мать пыталась искать девушку, но та как в воду канула. А через пару дней позвонили из реанимации токсиколожки. Оказалось, что Надя в коме. В крови нашли метамфетамины и героин. Так и не приходя в себя, Надя скончалась на Рождество. С матерью я потом больше полугода работал – депрессия, чувство вины… Вроде, все возможное для ребенка своего сделала, а не уберегла. Так-то… У меня дочь растет, Андрюха, понимаешь… Я после всей этой истории на нее как ни посмотрю, Надя перед глазами возникает. В общем-то, так меня в органы и занесло.

      – Да уж… вот тебе и сказочка…

      – Не вся, – тихо добавил Михаил. – Мне нужен Зураб. Он – особенно. Потому что это – взгляд рассказчика метнулся к фото молодого парня – его сын. Тот самый тип, подсадивший Надю на эту синтетическую дрянь.

      А Зураб сейчас активно сбывает флакку подросткам, охочим до новых впечатлений. Мой долг – положить конец этой истории. Долг перед матерью Нади и тысячами других матерей. И перед собственной совестью, заодно…

      Андрей молча откинулся на спинку кресла. Начался отходняк, как часто бывает после сильного нервного потрясения. Тело бил озноб, силы мгновенно покинули тело, и навалилась дикая слабость. В голове туман.

      – Миш, че делать-то? – устало спросил Андрей.

      – Свидетелей мы опросили, записи видеокамер изъяли. Я так понимаю, охранник погиб?

      – Да. На моем столе…

      – Ты не бог, Андрей, не кори себя. Второй жив?

      – Второму, можно сказать, повезло – сквозное в плечо, артерию задело, но жить будет.

      – Действительно, в рубашке родился. Обычно они не промахиваются. Торопились, видать. По их пацану какие прогнозы?

      – Не жилец. Многочисленные повреждения внутренних органов, черепно-мозговая, перебит позвоночник… Да, много всего. Пациент скорее мертв, чем жив.

      – Тогда вариантов нет. Тебе надо уехать, причем, чем скорее, тем лучше. Если согласишься выступить на суде против Зураба, тебе организуют работу и жилье по программе защиты свидетелей. Будешь давать показания?

      – С наркотой надо бороться, она загоняет наше