– Ну так брось посильнее.
Она глянула в монитор, как в зеркало, и поправила шарф.
5
Аста молчала, разглядывая паркет под ногами. Полковник Хижук выстукивал костяшками по подоконнику какой-то мотив и смотрел в окно. Потом встал, принялся шагать по кабинету, размахивая руками и бормоча что-то под нос. Наконец он резко остановился перед ней, одёрнул китель и злобно спросил:
– Смысл в этом был? Хоть какой-то?
– Был, – твёрдо ответила она. – Он все знал. Капитан поделился.
– Хорошо… – процедил Хижук. – Не прокололась?
– Чисто русский вариант. Водка, белая горячка… – Аста покрутила пуговицу пальто. – Трусы пузырями, а по улице ходил – бабы засматривались… Дорого одевался…
– А что это ты сама на него засмотрелась?
– Так…
– И ты не бомжом выглядишь. Хоть одна отечественная вещь на тебе есть? Китайского хлама тоже нет!
– Работа позволяет.
– Работа… Твою самодеятельность на этом поприще за пятилетку не разгрести.
Хижук подхватил со стола блокнот Козлова и подбросил его на ладони.
– Кем ты себя возомнила?
– Я умею. Училась.
– А я ведь приказывал! – он смотрел на неё зверем. – Если бы я знал, какой мощный пласт своей инициативы ты скрываешь от меня, то…
– Что? – Аста продолжала хмуро смотреть в пол.
– А то, – Хижук изобразил жест висельника. – Стоит тут, благоухает и скалится. Забыла, где твоё место? Напомнить?
– Прежде, чем вы снова начнёте на меня орать, напомню я – у меня всегда при себе оружие. И не надо нравоучений перед поездкой. Критические дни, знаете ли, и все такое. Понимаете, товарищ полковник?
Аста постаралась, чтобы голос прозвучал бесстрастно, хотя все внутри сжалось и сердце бешено запрыгало в груди.
Хижук быстро отступил на несколько шагов – от неожиданного накатившегося страха забыл, что с оружием сюда охрана бы никого не пропустила. Крякнул и даже не рискнул по привычке её обозвать. Подумал, что следует пока попридержать эпитеты, а то ещё ненароком накроит из него эта мразь заготовок по собственным лекалам. Женские дни у неё, видите ли. С некоторых пор это вынужденное партнёрство стало его напрягать, и он будет счастлив, когда все закончится и капитана Таболич спустят в унитаз. Давно надо было прислушаться к прозрачному намёку председателя госбезопасности.
– Язык прикуси, – буркнул он.
– Слушаюсь, – она вытянулась.
Полковник подозрительно посмотрел на её руки. «Интересно, – прикинул он, – а что у неё в голове делается на самом деле?».
– Ладно, – Хижук повернулся спиной. – Смотри мне, а то совсем берега в субординации потеряла. Пароль не забудь. И аналитика я тебе предоставлю. Пообщаетесь. Все равно тебе в поезде делать нечего. О деле думай. Наградами от него для всех нас пахнет, как от подвига.
Она поморщилась – ей совсем не хотелось совершить подвиг. Героизм никогда не тревожил её своим зудом, и где-то в дальнем уголке мозга, в той