– Я тоже считаю, что Влас сказал жестокую вещь, и все-таки, у меня есть предчувствие, будто он сказал это, чтобы отсеять большинство людей. Ну не похож он на других людей, поэтому даю зуб, что он задумал некое интересное событие, и мы не способны его пропустить.
Не успел Александр закончить с уговорами, как они услышали громкий щелчок, и из открывающейся двери стали быстро выходить озлобленные гости.
– Смотри, они все уходят! – заявила Алиса с просыпающимся интересом.
– Вижу, – сказал Саша. Он потерял все свое воодушевление.
– Я думаю, теперь, мы действительно можем пройти и проверить зал, – Алиса повернулась в сторону гардероба, чтобы вновь сдать верхнюю одежду.
Когда молодые люди снова очутились в гостевом помещении, в центре они обнаружили Власа с распростертыми объятиями. На его лице была очень интересная гримаса. Господин Редигендум сморщился, будто положил на язык мякоть целого лимона. Он был готов разрыдаться на месте. Затем он замахал руками, как пловец при брасе и беззвучно проговорил губами какие-то слова. По крайней мере, Алиса и Александр поняли их как: «I love you».
Глава 5
Любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит вместе смотреть в одном направлении.
(Антуан де Сент-Экзюпери)
Утро субботы началось, как и всегда, намного раньше, чем день Алисы Смирновой, патологоанатома «Дилигитского Научного Исследовательского Института (ДНИИ)». Хотелось бы заметить здесь, что героине до безумия нравилось прозвище «Лис», поэтому пренебрегать таким я не стану.
Лис бросило в пот от очередного сна, повторяющегося уже несметное количество дней. Он не давал ей покоя, ведь, по логике, человеку, постоянно исследующему органы и ткани, должны сниться кошмары, комедии, трагедии, но не один и тот же силуэт.
Не видно никакого тумана. Все четко. Понятно. Кратко:
– Ты пришел ко мне?
– За тобой, – сказал он, и девушка поняла, что мужчина улыбнулся, хотя лицо так и не всплыло в памяти.
– А как же моя жизнь? Я не хочу бросать родных и друзей, я хочу остаться дома, прости меня.
– Я знаю, Алиса, я пришел сюда за тобой, но уносить не собираюсь.
Далее только темнота, потом белый свет. И вот она приходила в себя. Она не чувствовала ни страха, ни боли, ни жара, ни волнения – ничего. Совсем. Этот сон вытягивал из нее эмоции, словно шприц набирал в себя раствор. Для нее этот раствор – любовь. Да, она понимала: сон забирал ее любовь. Это именно он виноват в ее полном безразличии. Только он.
Для Алисы не существовало такого понятия как «девушка». Она смотрела на жизнь с точки зрения человека, который всегда был белой вороной. Поэтому сложно сказать, хотела бы она по-настоящему показывать свои женские черты или нет. Любовь в ее сердце никогда не играла так пылко, каким бывает раскаленный металл в кузне. Она постоянно