Мистейка. Владимир Валерьевич Соколов

забыла. На следующий день смотрю, Лера повеселела, смеётся. «Не забыл, – говорит, – Господь про меня! Теперь-то я знаю, что делать! Я, – говорит, – с божьими людьми познакомилась, только они правильно Богу молятся, и он только их за это любит, а скоро все умрут в муках, а они, мы, то есть, спасёмся и будем жить в земном раю. Для этого, – говорит, – надо благую весть эту всем людям донести и распространить священную литературу. Пойдём вместе, помогать будешь!» Смотрю, а сумка у неё вместо учебников цветными книжечками с изображениями счастливых людей набита. Походили мы с ней пару дней, мне надоело. В ином доме, бывало, и пошлют куда подальше, и матом обругают. Да и к экзаменам надо было готовиться. Перестала я с Лерой ходить, а к ней в организации прикрепили симпатичного паренька. Учиться Лера стала плохо, начала прогуливать уроки. А через год они вместе с матерью утонули в канализационном колодце. Родственники, претендующие на квартиру, были сильно удивлены, когда узнали, что квартира Лере и её матери не принадлежала уже несколько месяцев. Концов найти не удалось. Отец, как только узнал обо всём, сразу повесился. В записке написал, что дочь любил больше жизни, а рядом с женой просил не хоронить.

      В учительской воцарилось молчание.

      – И в этом были замешаны сектанты? – спросила Кристина Олеговна, бойкая молодая учительница английского языка.

      – Говорят, что да. От них тоже осталась записка, что-де во имя спасения они это делают, по зову свыше.

      – Вы считаете, это были «Свидетели Иеговы»? – змеиным голосом спросила Панихида.

      – Да Бог их знает, сектанты какие-то, – уклонилась от прямого ответа рассказчица.

      – Мочить надо таких гадов, – физрук с чувством ударил кулаком по стене. С потолка посыпалась штукатурка.

      – Ты так школу завалишь, – кокетливо взвизгнула Кристина Олеговна. – В Англии таких перцев специально приглашают старые здания разрушать!