Еще трое суток пришлось потратить на погрузку-разгрузку техники и перевозку войск между Новороссийском и Поти. Особые хлопоты при этом доставили бронированные вагоны поездов, для которых на палубах пароходов были настланы рельсы. Грузили их на причале, принадлежавшем Владикавказской железной дороге, паровым подъемным краном в пять тысяч пудов грузоподъемности, предназначенным для погрузки-разгрузки тяжелых паровозов. При этом Вячеслав Николаевич последними словами крыл наших тупых чинуш, не удосужившихся обзавестись на Черном море хотя бы одним морским железнодорожным паромом для прямой связи железных дорог Закавказья и юга России.
Оказалось, что паромы – это не какое-то изобретение будущих времен, а самая что ни на есть наша современность. На Балтике до войны такие паромы связывали Швецию и Финляндию, а в Америке с середины прошлого века ходили по Великим озерам. Даже у нас на Байкале были два железнодорожных парома ледового класса – «Ангара» и «Байкал».
После того как корпус был полностью высажен в Поти, утром первого февраля мы выступили в направлении Кутаиса. Закавказский Комиссариат к тому времени успел спешно созвать в Тифлисе так называемый Закавказский Сейм, который объявил о создании полностью независимой от России Закавказской Федерации и о русском военном вторжении на ее территорию. Он обратился за помощью к мировым державам, то есть, читай, Британии и Франции. Эти несчастные даже успели объявить что-то вроде всеобщей мобилизации, но все было тщетно. Правительство в Петрограде, в лице господина Чичерина, объявило, что оно не признает самозваные власти Закавказья, и дало мятежникам три дня на то, чтобы одуматься, сложить оружие и самораспуститься.
В этот же день мы узнали, что одновременно с провозглашением независимости Закавказской Федерации в Тифлисе состоялся организованный местными большевиками мирный митинг протеста, который был расстрелян из винтовок и пулеметов грузинскими вооруженными формированиями из состава дислоцированной в Тифлисе так называемой 2-й дивизии.
Одновременно с занятием нами Кутаиса, где передовым частям пришлось даже немного пострелять, второго февраля в Абхазии и Горийско-Душетском округах полыхнули просоветские и антигрузинские восстания, а почуявший сопротивление Вячеслав Николаевич буквально осатанел, и сдержать его не смог даже господин Фрунзе.
– Воевать надо так, как говорил генералиссимус Суворов, – сказал он. – «Кто против меня – тот мертв». Недорубленный лес опять вырастает. Если кто-то оказывает вооруженное сопротивление – вести бой на полное уничтожение противника.
Впрочем, случаев вооруженного сопротивления оказалось не так уж и много. Основная часть Грузинского армейского корпуса – так пышно именовалось местное воинство – воевать с нами не хотела и либо разбегалась по родным селам, либо сдавалась в плен. Таких мы, разоружив, тут же отпускали по домам, так как пленные