Предисловие
Перепутья судьбы – это врата в неизвестное, которые встречаются в жизни каждого человека. И когда человек оказывается на таком перепутье, перед ним встаёт выбор – по какой дороге двигаться, идти дальше или вернуться.
Одни выбирают путь, который кажется им верным, но потом разочаровываются в нём, другие же, наоборот, невольно идут туда, куда им идти не хотелось бы, но потом понимают, что это была дорога к счастью. Всякий выбор может вывести на путь страдания или гармонии. Часто он наполнен новыми впечатлениями, переменами, изменениями, и человек радуется, что выбрал именно этот путь.
Когда людям кажется, что то или иное событие обязательно должно было произойти, они забывают или по каким-то причинам не знают, что до этого у них был выбор. Когда уже всё случилось, люди торжественно или, напротив, с горестью говорят: «Это судьба».
Однако судьба является последствием выбора, сделанного на одном из её перепутий. Сам выбор, влекущий длительные последствия и тянущий за собой целую вереницу событий, занимает несколько секунд или минут, а что происходит после – уже целая история. И этот выбор соткан из соблазнов и иллюзий свободы, из надежд и разочарований. В нём проявляются решительность, порывистость и игра, беспечность и ответственность, мудрость и незнание…
Но как же люди оказываются у этого перепутья и что их подталкивает к определённому выбору? Может быть, это влияние со стороны, случай, рок или действие человеческой воли? Почему же одни останавливаются на перепутье, другие теряют себя в погоне за фантомами прошлого, а некоторые погружаются в повседневные заботы и довольствуются спокойным течением жизни?
Но есть те, кто смело устремляются в неизведанное, в новое. Для них жизнь становится территорией чуда и вдохновения…
Часть первая.
Юноша из другого круга
I
Сияло утреннее весеннее солнце, обещая, что весь день будет ясным, так как нигде на небе не было ни единого серого облака. Лучи солнца блестели по крышам, попадали в окна и будили желающих выспаться в выходной день жителей. Улицы центральной части города были слишком пустынны для такого часа, по ним шли, жмурясь, немногочисленные прохожие, и было совсем непонятно, рады они ясному дню или нет. Но молодой человек чуть выше среднего роста, с тёмно-карими глазами и почти такого же цвета волосами, был точно рад такому редкому явлению, так как солнце ассоциировалось у него с самыми приятными воспоминаниями.
Однако именно сейчас он думал не о нём, а вот о чём: «Гений, гений, гений… – звучало у него в голове, – кто же это? Совсем, совсем мне не ясно. Что это за условия такие, в которых приобретается гениальность? Странно, странно: нет ответа. Если я живу в достатке, с удобствами, могу ли я стать гением? Нет, понятие это субъективное, здесь метафизики часть, нужно всё обдумать, записать. И что, если эта „гениальность“ приобретается лишь после жизненных потрясений, которые смело и стойко перенёс человек. Но вот мы опять возвращаемся к Марку Аврелию… Глупости! Опять к мыслям тем же возвращаюсь. А может быть, гениальность человека с ним с рождения? И потому стать гением потом уже совсем невозможно. Нет и нет: теория эта опять совсем не то. Что же тогда „то“? Вряд ли все нам известные гении уже родились такими. Это всё воля случая, пожалуй, и, разумеется, какая-то направленность личности на определённую цель…» – таких мыслей был полон этот молодой человек, уже заканчивая свою утреннюю прогулку по городу и идя по Садовой улице к своему дому.
Обычно во время таких прогулок у него было одно из двух состояний: или мыслительное, или наблюдательное. Когда, как сейчас, он пребывал в мыслительном состоянии, он был совершенно погружён в свои думы, обособлялся от окружающего мира и совсем никого не замечал, взгляд его был рассеян и смотрел перед собой. Наблюдательность же, напротив, была состоянием, когда взгляд его становился строгим, устремлённым на поиски зрительного наслаждения. И наслаждение это он пытался найти во всём: от прохожих до величественных петербургских зданий.
Мыслительное состояние молодого человека закончилось на проблемах гениальности, так как он снова не нашёл их решения, хотя они его уже давно мучили. Но в состояние наблюдательности он тоже не перешёл, а погрузился в какие-то ещё неизвестные ему самому, новые чувства. И так, в таком состоянии, он дошёл до самого своего дома, который находился между набережной реки Фонтанки и Садовой улицей.
Уже около входа во двор, который представлял собой широкий колодец, где даже росли тополя, его неожиданно окликнул достаточно высокий мужской голос, который будто бы прозвучал эхом и куда-то пропал. Он обернулся и увидел человека маленького роста в тёплом зимнем пальто, которое явно было ему велико. Лицо маленького человека было в непонятном напряжении: губы и брови его немного дрожали, будто бы он сейчас же был готов залиться громким беспричинным хохотом. Мелкие черты дрожавшего лица имели серый оттенок, и на фоне этого оттенка ярко блестели большие лазурно-голубые глаза, так не подходившие ко всему остальному облику этого человека.
– Вы