И он, напевая какую-то дикую песню, принялся плясать по мокрой и скользкой палубе.
Занятый своими заботами, капитан не обратил внимания на то, что он считал простой шалостью со стороны юнги, славившегося своими проказами; зато старый суровый боцман сразу осадил его и приставил к какому-то делу, чтобы «мальчишка не болтался зря по кораблю».
– Боюсь, как бы не разыгрался настоящий ураган со смерчем, – сказал капитан вернувшемуся молодому человеку. – Дон Педро, прошу вас как сына моряка и человека, достаточно хорошо осведомленного в морском деле, взять на себя присмотр за парусной частью, а я буду сам управлять рулем.
– Хорошо, капитан. А делали вы сегодня полуденное измерение?
– Разумеется.
– На каком мы теперь расстоянии от берега?
– В полутора сотнях миль от Балабиосской бухты.
– А нельзя ли укрыться где-нибудь от бури?
– Положительно негде, да и времени нет на поиски такого места: буря на носу.
– Ну, делать нечего! Будем готовы ко всему, – пожав плечами, проговорил молодой человек и направился к мачтам, а капитан поспешил к рулю.
Между тем буря, послав первое предупреждение, готовилась к генеральному сражению. Небо потемнело, и зловещая туча, все шире и шире раскидываясь по всему горизонту, стала превращаться из свинцовой в черную. Над «Андалузией» с пронзительными криками тревоги проносились по направлению к берегу стаи морских птиц. Среди этих птиц были снежно-белые с розоватым оттенком на концах перьев и голубовато-серые с белыми брюшками, похожие на голубей; все они принадлежали к самым крупным породам рыболовов, промышляющих на некотором расстоянии от берегов. Временами в гордом одиночестве пролетал огромный альбатрос, шумя один за целую стаю своими исполинскими крыльями. За ним обыкновенно следовало множество тех коричневых птиц, которые называются костедробителями благодаря своему твердому как железо клюву, пробивающему даже человеческий череп. Поспешное бегство этих птиц, привыкших к бурям, доказывало, что предстоит страшнейший ураган.
– Веселая ожидает нас ночка, могу сказать! – пробормотал Ретон, покачав головой. – Недаром птица так торопится к своим родным скалам. Да и я бы сейчас с гораздо большей охотой сидел в своем домишке, чем здесь.
Было шесть часов вечера, и солнце, блеснув на мгновение кроваво-красным диском, скрылось за горизонтом.
– Смотрите в оба! Буря идет на нас! – раздалась команда капитана.
Море глухо зашумело и закипело. Во все стороны забегали пенистые волны, серебрясь в лучах полумесяца, не закрытого еще тучей. Это были первые судороги волновавшегося моря. Буря пока заявляла о своем приближении одними порывами, сопровождавшимися то глухим ревом, то резким свистом и смутным гулом, словно тысячи человеческих голосов, взывающих о помощи. А туча, делаясь все чернее и грознее, охватывала уже небеса, скрывая за собой одну за другой выступившие было