– Что – что?
– Жить как собралась дальше? Или в монашки пойдешь? А может и правду тебе старой девой остаться, детей у тебя вон, и так полно.
– Мам. Чего ты от меня хочешь? Это работа. Я ее люблю, я детей воспитываю, что тут плохого?
– Ты чужих воспитываешь, а свою вон, на меня бросила. Там бабка письмо прислала, зовет к себе на лето. Поеду в апреле и Ирочку возьму. Меня мой замучил, хочу одна пожить. Он орет, но отпускает, что ему делать. А ты приезжай в июле, в отпуск. С ребенком побудешь хоть, кукушка.
– Хорошо, мам, езжайте. Ирке лучше там, молочка парного попьет. А я возьму побольше отпуск, за два года. Вместе все поживем…
– Там, в письме бабкином, записка тебе. От мужа. Ты хоть помнишь, что мужняя жена еще? И не торопись ответ давать глупый, о дочери подумай. Ирочка вон – отец вылитый. А он хорошо развернулся, начальник теперь. С квартирой. И тебя зовет, не забыл. Дурой не будь!
Геля с силой швырнула затушенную сигарету в жестяную банку, прикрученную к мусорке и, развернувшись, ушла к себе.
Письмо лежало на ее столе, прижатое Иркиным паровозиком. Геля вытащила записку, написанную на очень белом листочке четким мужским почерком. Покрутила в руках, зачем-то потерла между пальцами, ощутив гладкость качественной бумаги. Вдруг очень захотелось сразу разорвать лист на мелкие кусочки и она резким порывистым движением рванула записку раз… потом еще и бросила обрывки на стол. Села, разом обессилев, собрала их в кучку. И, сама не ожидая от себя, сложила, словно мозаику, тщательно разглаживая ладонью.
Виктор был краток, всего пара фраз, исключительно по делу.
«Я надеюсь, ты повзрослела, стала умнее, тем более, ты теперь мать. Поэтому прекрати дурить, приезжай. Для вас готова комната, поживешь пока с дочерью без меня, я уезжаю на полгода на север. Вернусь – попробуем сначала. Сейчас не до любовей, растет ребенок, ему нужна полноценная семья. Я тебя жду.
Виктор»
Геля опять сложила клочки, бросила их в тяжелую стеклянную пепельницу и медленно зажгла спичку. Клочки свернулись и моментально рассыпались серой пылью. Вместе с мыслями о муже.
…
Светлый радостный дождь полоскал Москву с самого утра, промыв до блеска асфальт, ветки деревьев с начинающими набухать почками и дома, которые стали сразу светлее и по-весеннему блестели стеклами, будто усмехаясь. К обеду выглянуло солнце, правда сразу похолодало, и лужицы подернулись тоненьким ледком. Дети носились по двору, как стрижи на бреющем полете, воспитательницы тоже были на подъеме и хихикали, переговариваясь, кутаясь в теплые интернатские тулупчики и платки. Все чувствовали весну, несмотря на пронизывающий холодный ветерок. У Гели было хорошее настроение, она никуда не спешила, и немного расслабилась, Мать забрала Ирку и уехала в деревню и она теперь часто оставалась ночевать в интернате, на диване в учительской.
Сегодня, с самого утра вместе со старшими ребятами Геля и Верка