О новом знакомом и его даре Осберну
Когда же наступила весна, Осберну вновь пришлось выгонять овец на холмы, хотя он охотнее ходил бы к реке, ибо ничего не желал больше, как пересечь поток и узнать, что там, на другой стороне. Он был ещё ребёнком, и всё же, выпади случай, отправился бы искать ту милую девушку, чью руку держал в своей руке на берегу праздничным рождественским вечером, но нужда заставляла его теперь, когда зазеленела трава, присматривать за овцами.
И вот в один из тех дней, когда март уже готов был уступить место апрелю, Осберн, как обычно, погнал овец к вершине холма. Там он прошёл с ними ещё немного, всё вверх и вверх, дорога была твёрдой и каменистой, но идти это не мешало, трава по дороге, хоть и росла редко, только в неглубоких лощинках или под сенью скал, но была сочной, и овцы проворно щипали её, а юноша всё шёл и шёл за ними, пока они не привели его в маленькую зелёную долину, по которой бежал ручей. Там овцы разбрелись во все стороны и ни в какую не давали себя поймать и связать, а несколько даже перешли через окружавшие долину холмы и не желали возвращаться на зов Осберна. Его собака была ещё молодой и неопытной, а потому не могла помочь своему хозяину. И Осберн уже подумывал, не лучше ли будет ему собрать тех овец, что удастся, отвести их домой, в загон, а потом вернуться и разыскать остальных, может, и с помощью деда. Но собрать он сумел только тех, что убежали недалеко, а уже разгорячился и устал метаться да кричать на овец и собаку. Тогда юноша решил спуститься к ручью, напиться воды и немного отдохнуть, а потом уж продолжить работу. Так он и сделал. Он лёг у воды и отпил уже большой глоток, но тут ему показалось, что он услышал чьи-то шаги: кто-то спускался по зелёному склону.
Правда, юноша всё равно сперва напился и лишь потом, поднявшись на колени, огляделся. И тут же вскочил на ноги, ибо в его сторону ярдов в десяти от ручья шёл рослый мужчина. Осберн не испугался, увидев его, хотя и вздрогнул слегка, ведь это был не его дед, да и, по правде говоря, незнакомец в своём необычном наряде: алой куртке с изящной вышивкой, а поверх – в серой длинной кольчуге из мелких колец*, – не был похож на жителя долины. На левой руке, у самого плеча незнакомца, блестело большое золотое кольцо. На голове его сверкал шлем-бацинет*. Мужчина был подпоясан мечом, в руке нёс лук, а за его спиной висел колчан со стрелами. Наружность его была приятной: светлолицый, сероглазый, с жёлтыми, гладкими, словно шёлк, волосами, свисавшими до плеч, незнакомец, казалось, был очень молод.
Осберн приосанился, чтобы встретить незнакомца достойно, и звонким голосом громко произнёс приветствие: раз, другой. Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга через ручей, затем незнакомец благодушно рассмеялся и спросил:
– Есть ли у тебя какое имя, чтобы мне можно было обратиться к тебе?
– Я Осберн из Ведермеля, – ответил мальчик.
– Ага, – сказал воин, – это ты убил трёх больших серых волков прошлой осенью? Тех самых волков, что за день до того обратили в бегство двух вооружённых мужчин?
Осберн