Я представляла Варину трагикомедию и, смеясь, думала: я б тоже к ней на свидание не пошла.
– А вот что бы было, если б поженить моего папашу на твоей мамаше, а мою маму за твоего отца замуж выдать? – Варя дальше развивала хохму. – Представляешь: моя мать с твоим отцом живут душа в душу, не ругаются; а мой отец с твоей матерью…
Мы обе залились в хохоте.
– Да они бы убили друг друга в первый же день! Например, сковородками! – загибаясь от смеха, предположила я.
Тирания матери по отношению ко мне заходила так далеко, что приходилось избегать ее поучений не только днем, но и ночью. А куда я могла пойти ночью? Только к Варе. Мать ее, тетя Валя, была тихая, на все согласная женщина и во мне души не чаяла. Виталич же, Варин отец, испытывал ко мне особую симпатию и пьяный неоднократно признавался в любви.
Моя мама, вероятно, ревновала к столь завидному жениху и, когда я возвращалась домой, обзывала меня как только могла; на все буквы алфавита, начиная с «б». Папа скромно молчал и лишь иногда, набравшись неизвестно откуда взявшейся храбрости, пытался урезонить ее. Моя любимая младшая сестра – жертвенный ягненок, ходивший в старшую группу детского садика, – всегда при этом плакала.
Я разрывалась между ней и родителями, но ничего не могла изменить. Притом мама считала меня настолько испорченной, что перестала оставлять Дашу наедине со мной.
Однажды, после очередной домашней нервотрепки, я ушла с Варей на Набережную. Там мы сели на скамеечку, и я, вспомнив пережитую обиду, заплакала.
Я чувствовала себя самой несчастной на свете. Нет, не какой-то непонятой, непризнанной, а именно несчастной. Я не чувствовала любви родителей: папа всегда пребывал в неземном пространстве, свято веря в теорию, что одно только звание родителя является неизменным доказательством любви к ребенку, – и не важно, доказывается ли это чем-нибудь другим. Мать – женщина, которой самой природой предназначено быть нежной, ласковой, любящей, – целовала меня в лоб только в дни рождения, словно боясь одарить лишним поцелуем, и ругала за каждую провинность, совершенно не выбирая выражений. Да и между ними любовь, ради которой они создавали семью, была утеряна.
Но я бы никогда не почувствовала себя несчастной, если бы не была счастлива. А я была. До рождения сестры мы всей семьей каждый отпуск вместе отдыхали на юге, мама была щедра на объятия