– Я это знаю, Марк Моисеевич.
– Поэтому расцени мои слова правильно. Рынок... умер. И убил его – ты.
– Я?
– Ну твой Медведь, какая разница?! Все знают тебя. Здесь нужна была ювелирная работа, а он – грохнул. Знаешь, что будет дальше?
– Догадываюсь.
– Головы полетят по полной программе. Твоя – первая. Прокуратура, безопасность, кредиторы... Твоя компания – банкрот... И все наши тебя списали: ты же кинул всех на такие деньги, что подумать жутко... – Марк закрыл глаза, произнес тихо:
– Я рискую, встречаясь с тобой.
– Марк...
– Погоди, Борис. Помнишь, когда несколько лет назад коллективно решили меня подставить... Вступился ты один. Почему, Борис?
– Не люблю, когда людей бьют, особенно шоблой.
– Именно это сейчас собираются проделать с тобой. – Марк вздохнул. – Тебе нужно сваливать, Борис. С концами.
– Считаешь, это единственный выход?
– Это единственный разумный выход.
– Спасибо, Марк. Я подумаю.
Человек сидит за столом. Кивает, слушая собеседника, но оттого – еще больше напоминает манекен.
– Похоже, обвал рынка приобрел неуправляемый характер. Стал лавинным. Все держатели избавляются от акций.
– Похоже или приобрел?
– Приобрел. Остановить падение может разве что Господь Бог.
– С этим игроком мы не играем. Я хочу знать о реальных опасностях.
– Забеспокоились владельцы промышленных гигантов Урала, Сибири, средней полосы.
– Им что за дело?
– Дрогнули и их курсы: мелкие заказы они размещали по всей России на тех предприятиях, что сейчас сыплются. Да и общая конъюнктура такова.
– Они могут вступить в игру?
– На повышение? Нет. Для серьезного подъема нужно... пять‑шесть миллиардов свободных денег.
– У них наберется и поболее.
– Но не в России и не сейчас. Да и... эти господа не привыкли рисковать своими деньгами.
– Когда процесс дойдет до нижней точки?
– Этого наверняка теперь не скажет никто.
– Мы сможем законсервировать кризис?
– Да. Если не будет существенных финансовых вливаний, ситуация замрет.
Останется добавить горсточку пепла: присыпать прах нашего уважаемого...
– А вот этого имени не стоит произносить нигде. И ни при каких обстоятельствах, – шелестяще сказал мужчина за столом.
Человек напротив помялся, поднял взгляд на босса:
– Что теперь будем делать с нашим Медвежонком? Ему пора покидать грешную землю: нельзя быть настолько не от мира сего.
– Рано. Безвременная смерть финансиста хороша лишь тогда, когда имеет воспитательное значение. Для оставшихся в живых. Пусть сначала спалит всю сумму.
– Он не финансист. Он игрок.
– Не важно. А важно, что такова любая смерть. – Мужчина развел губы в оскале, означающем улыбку:
– Оттого и люблю античные трагедии. Тогда люди помнили о смерти