Такая вот жизнь, братец – 6. Записки шестидесятника. Валериан Георгиевич П.

домики однотипной планировки в окружении немногочисленных деревьев. Наконец, добрались до Кентербери. Это совсем миниатюрный городишко, особенно его туристская часть. Центральная улица сохранила свой исторический, средневековый облик. Крошечные домики красного кирпича лепятся друг к другу, и их белые, расчерченные черными балками чердачные треугольники, создают иллюзию уюта. В нижних этажах расположились лавки, пабы, турагентства. Тут же церкви, часовни, руины, оставшиеся от средневековья. Кстати, на повороте к городу промелькнула небольшая часовенка, и Мартин успел сообщить мне, что там хранится отрубленная голова Томаса Мора. Над всей этой живописной рухлядью высятся взметнувшиеся в небо узорчатые башни Кентерберийского собора.

      Мартин «принимает» меня в масоны в Кентербери

      Первым делом поехали на склад, где Мартин держит реквизит, оставшийся от его Чосеровских фестивалей: 4—5 контейнеров с офисной мебелью, декорациями, коробками со старыми костюмами и другим барахлом. Всё это – хлам, давно пришедший в негодность, за который Мартин всё это время платит по десять тысяч фунтов в год. Ясно, что всё это надо разобрать, чтобы сократить число контейнеров хотя бы до двух, и в этом все с Мартином согласны. Но будет ли это сделано, никто не знает. Мартин, привыкший всеми руководить, за это браться не хочет, а без него, никто не сделает. Решили, что хлам будут постепенно вывозить и сжигать, и довольные этим решением, мы отправились домой. Мартин искренне верит, что ему удастся организовать еще один фестиваль в Лондоне, но всё упирается в деньги. Он ждет письма с документами завещания Питера, которое сделает его единственным владельцем его лондонского дома.

      14.09.03

      Итак, пошла вторая неделя моего «пребывания» в Лондоне. Как ни странно, но время летит быстро. Вчера звонил супруге. От разговора остался неприятный осадок. Создаётся впечатление, что я опять поступил нечестно: взял и истратил на себя все накопленные (кем?) деньги. Более того, подвёл её подругу тем, что не явился вовремя на службу (куда та меня рекомендовала) и, как результат, наверняка потеряю её, а с ней и стабильный заработок. А всё ради того, чтобы пожить энное количество дней в центре Лондона, побродить по его грязным (чистым) улицам и, главное, ничего не делать! Нет, я, конечно, делаю: мою посуду, веду разговоры о том, о сем, хожу с Мартином по магазинам. Пытаюсь как-то отработать потраченные на меня время и деньги. Но на душе – скверно. Опять прокол.

      …Сейчас позднее утро и за окном моей комнаты так тихо, что кажется и нет никакого города за огороженным высокой стеной садиком Мартина. За ней видны какие-то дома барачного типа, выходящие на крохотный переулочек, за ними еще дома с фасадами, скрытыми высокими кронами деревьев, а где-то дальше большая улица, Холланд-парк авеню, но её не слышно и не видно: тишина и покой. Вот такой, вот, город Лондон, здесь всё перемешано: и большое и малое рядом, и старое,