спеть не хуже. Решил написать письмо и предложить себя в следующую программу. Не прошло недели как я получаю ответ: «Приглашаем Вас принять участие», через некоторое время прислали билет на самолет, и я полетел в город Мельбурн, где происходили съемки и запись. Прилетаю, встречают меня милые люди, приглашают сесть в автомобиль. «Совсем как звезду,» – подумал я, но сам начал немножко волноваться, ведь первый раз да еще с симфоническим оркестром! Подъезжаем и заходим прямо к директору и дирижеру Хектару Крофорду. Познакомились, и он меня спрашивает, что я буду петь. Я сразу отвечаю: «Эй, ухнем!» Он меня переспросил: «Что?» Я повторяю: «Эй, ухнем!». Он говорит: «как это ты, восемнадцатилетний мальчишка, хочешь петь самую трудную вещь для певцов». Я стоял на своем. Добрый дирижер пожал плечами и сказал: «хорошо». Ну вот пора репетировать, все собрались в студии. Хектар спрашивает: «готов?» Я говорю: «начнём, пожалуй»! Звучит аккорд, и я тихо начинаю петь, постепенно усиливая звук, задерживаю некоторые фразы, чтоб показать голос, дирижер улыбается и не верит своим глазам – мальчишка поет богатырским голосом. Пропели без остановок, только в одном месте слегка разошлись. Хектар сразу спрашивает, где я учился. Я отвечаю, что нигде, природный голос. Это его совсем удивило, но он сказал, что все хорошо и завтра будем выступать в прямом эфире на всю Австралию! И выбирать, голосовать могли зрители всей страны. Утром встал, плотно позавтракал и поехал в студию. Одели меня в русскую рубашку-косоворотку, сделали соответствующую декорацию в русском духе – на лодке по реке. Загорается свет, все становятся по местам. Сигнал прямого эфира и начали. Пропел все не плохо. Дирижер пожал мне руку, и я ушел обратно в гостиницу. Вечером улетел домой в Сидней. Прихожу домой, а там уже ожидают все родные, друзья и соседи и поздравляют, а я не знаю за что. Оказалось за то время пока я летел и добирался до дома уже объявили результаты, и мне зрители, весь народ Австралии, присудили первое место. Конечно, я был удивлен, потому что я знал, что в одном месте допустил ошибку, но, видимо, голос вынес. И так я вмиг стал известным на всю страну. Слух дошел и до директора консерватории, и он меня пригласил с ним встретиться. Прихожу и попадаю в студию знаменитого профессора Льва Демонта. Нужно было что-нибудь спеть для директора Иосифа Поста. На английском языке профессор меня спрашивает, что я буду петь. Я ему отвечаю: «Чуют правду – арию Ивана Сусанина из оперы Жизнь за царя Глинки». Бедный профессор аж опешил: «Как так, вымолвил он, Сусанина? Да в Австралии никто этого не знает!» Но я настаивал на своем. Тогда профессор говорит: «Ну что ж, давай попробуем»! Играет эти глубинные по духу аккорды, и я вступаю, тихо раздувая ноту ре. Милый профессор сделал серьезный вид и играл от всей души. Когда я закончил, то профессор сразу заговорил со мной на чистом литературном русском языке и со слезой промолвил, что последний раз слышал эту арию, когда пел сам Федор Иванович
