на литургию. Наконец-то мы подъехали к святому месту, но негде было поставить автомобиль – такое скопление русских людей. Весь двор монастыря был заполнен тысячами верующих, и больше было детей и молодежи. Был престольный праздник, и съехались отовсюду, даже из ближних городов Канады. Хотя это и несправедливо, ведь перед Господом мы все равны, но меня пропустили в храм, как залетного гостя. Такого торжества я еще в своей жизни не ощущал. Столько искреннего моления приятных и опрятно одетых людей, столько радостных и открытых лиц, такое великолепное расположение зданий монастыря – тут и семинария, келии, трапезная, огороды, сады, сельское хозяйство – все свое, полная монастырская независимость! Служил сам митрополит Филарет. Съехались хористы из других храмов – такое было пение, что даже природа вокруг притихла. И разносилось православное русское пение по всей долине. Другого нельзя было и ожидать, ведь это душа всего русского рассеяния. После торжественного богослужения было много причастников. Владыка Филарет произнес трогательную проповедь и гостей пригласил в трапезную. С молитвою приняли пищи и спокойно все стали расходиться. Мой земляк по Австралии, монах Алексей, пригласил меня поплавать на маленькой лодочке по озеру. Видимо, ему хотелось узнать, как поживают дома мать, братья и сестра, так как он уже несколько лет как ушел в монахи. Когда мы сели на лодочку и поплыли, погода была хорошая, но когда уплыли далеко, то подул ветерок, и нас начало сильно качать, и направить паруса обратно было трудно. Нас отбрасывало все дальше и дальше от берега. Мне стало страшно, потому что если вымокнешь накануне концерта, то всё – отпел соловушка, а билеты распроданы и отменить ничего нельзя. Спокоен был только монах Алексей, всё приговаривал: «Не волнуйся, Александр, все будет хорошо, сейчас стихнет ветер, и мы поплывем обратно». Так и случилось – затих встречный ветерок, и мы постепенно поплыли туда, куда было нужно. Дорогой Николай Николаевич тоже уже начал беспокоиться. Еще некоторое время побыли на святой земле, отдохнули душой и вернулись в страшный громадный город Нью-Йорк. В какой-то степени как из рая в ад. Стали снова «цивилизованными». Хорошо, что дом Николая Николаевича находился на окраине города, можно было еще дышать. В этот день уже мне не хотелось ничего делать и никого видеть, чересчур было хорошо на душе. Да и спал в эту ночь, как ребенок. Даже не слышал семейные разговоры. Вот что значит духовная пища! Как трагично, что в массе своей человечество все больше и больше забывает об этом, беспокоятся только о животе и кармане. Неудивительно, что у людей каменеют сердца, все пленится долларом. Забывают, что жизнь дана для того, чтобы прожить, а не просуществовать.
Отовсюду, даже из Канады, съехались соотечественники на концерт в Линкольн Центр – на автомобилях, поездах, самолетах. Громадный концертный зал был заполнен до отказа с разрешения пожарного отделения города. Вначале мне было удивительно,
