замыслу, всё должно было происходить с его непременным участием. Он пытался пристроиться рядом, брал меня за руку или целовал, но я отталкивала его, и демонстративно отворачивалась к Карстену, уделяя все внимание моему любовнику. В ответ Йенс имитировал приступы высокого давления или вскакивал с постели и убегал в соседнюю комнату, проливая капризные слёзы, и тогда Карстену приходилось оставлять меня и спешить ему на помощь. Сколько таких чудесных моментов сексуальной близости было сорвано из-за выходок Йенса! Конечно, его можно было понять: он хотел получить свою долю сексуального наслаждения, но я категорически поставила точку в его попытках организовать наш секс втроём. Я требовала уединения с Карстеном, однако обещала, что после его ухода я помогу моему жениху получить оргазм. Я держала моё слово, как бы это не было неприятно для меня. Слава Богу, Йенс не требовал многого. Я должна была крепко сжимать или сосать его левую грудь, пока он самостоятельно накачивал свой пенис. При этом он бормотал почему- то на английском «Karsten, fuck my wife». Мысли о том, что другой мужчина пользует его жену, сильно возбуждали его. Меня тошнило, но я выполняла необходимый ритуал, подыгрывая ему только для того, чтобы это поскорее закончилось. Пару раз, когда я себя плохо чувствовала или у меня просто не было настроения, я попыталась проигнорировать этот ежевечерний ритуал, что вызвало яростную реакцию моего мужа. Он грубо схватил меня за руку и попытался привлечь к себе, силой склонив моё лицо к его груди. Я вырвалась, в бешенстве и страхе закричав, что это насилие и я вызову полицию.
– Ах так! – со злостью сказал Йенс. – Что ж, тогда Вы больше не увидите своего любовника.
– Тогда не будет и никакой свадьбы, – парировала я.
На следующий день, когда Карстен все-таки пришёл, я написала на компьютере с помощью переводчика длинное письмо о том, что произошло вчера, что для меня неприемлемы подобные акты насилия и если такое ещё раз повторится, то я буду вынуждена отменить свадьбу и вернусь в Россию. Мое письмо читали оба. Потом Йенс извинился, оправдываясь тем, что я всё не так поняла. Мужчины отправились в супермаркет и принесли вино, конфеты (мою любимую вишню с ликёром в чёрном шоколаде) и цветы для меня. Карстен предусмотрительно убрал одну розу из букета, повесив её за стебель на ручку кухонного шкафа. В Германии букеты формируются из чётного количества цветов, но Йенс где-то нашел информацию, что так не принято в России, и указал на это Карстену. Их трогательные попытки угодить мне увенчались успехом, и инцидент был исчерпан.
Карстен приходил так часто, что порой, подумать только, это меня утомляло. Он мог появиться внезапно на нашем пороге несколько раз на дню, а наши ночные посиделки затягивались далеко за полночь, иногда даже до утра. Я хронически не высыпалась и с тревогой думала о том, как долго я смогу выдерживать такой режим. Однажды я попросила Йенса сказать Карстену, что сегодня я приболела и хочу
