Поравнявшись с одной из лодок, с драккара стало видно, как мальчик и старик в просмолённых кожаных рубахах вылавливают из солёной воды залива распухших утопленников. Они снимали с них кольца, браслеты, гривны, бусы. Иногда одежду и обувь. Пальцы и кисти рук приходилось зачастую рубить, что они и делали с помощью большого ножа-сакса, с лезвием отливающим волнистыми сизыми рисунками. На дне их лодки было полно мокрого тряпья и обуви.
– Что за мертвецы в воде? – перегнувшись через борт, спросил у лодочников, старика и мальчика, Эйнар, смешивая фризские и свейские слова.
Ни один, ни другой, не подняли голов, несмотря даже на то, что драккар закрыл их своей тенью. Они были заняты тем, что пытались стянуть кольцо, видимо серебряное, с пальца покрытого пятнами, безглазого женского тела.
– Стервятники! – сказал Эйнар.
Выпрямившись, он стал вынимать из клети с курами жердь, чтобы дотянуться до людей в лодке. Рагдай остановил его со словами:
– Они не понимают тебя.
– Они похожи ругов или на финнов, – сказал Вишена, – у нас Ладри хорошо знает их язык, потому что вечно путался с детьми рабов-финнов в Викхейле.
Мальчик только улыбнулся в ответ и стал пробираться к тому борту, где была лодка. Вишена сделал знак гребцам с другого борта, чтобы они не показывались и не открывали численность дружины. Между сундуками и корзинами Ладри пробрался к борту и конунг взял мальчика за плечо, спросив:
– Ты чего смеёшься?
Ладри потупился, а за него ответил обычно дремлющий Ацур, старый воин, с седой бородой, шрамами на лице и вечно прищуренным взглядом:
– Он счастлив, что смог понадобиться тебе, конунг.
– Да? – удивлённо спросил Вишена, подозрительно всмотрелся в Ацура и сказал, – пусть он спросит их, откуда утопленники.
Ладри начал спрашивать их. После того, как старик отсёк утопленнице палец, он поднял на