– Если она будет есть наши продукты, то они останутся на виду, – объяснила Тесс. – Разве не странно ходить невидимой, но с желудком, набитым фасолью и жеваной курицей?
Эмма клюнула на эту уловку. Генри поцеловал Тесс в кончик носа и наклонился к ней.
– Блестяще, – прошептал он ей на ухо.
– Дэннер говорит, что ей не нравится это слово.
– Какое слово, милая?
– Гурман. Она говорит, что это звучит напыщенно.
Эмма поставила свою тарелку перед собой и приступила к приему пищи.
– Я не хотел ее обижать, – сдержанно сказал Генри. Он пытался быть терпеливым, не огрызаться на девочку и не говорить, что он уже сыт по горло этим дерьмом.
«Когда я успел стать таким придурком?» – спросил он себя. Генри вспомнил, как всего лишь несколько часов назад миновал поворот к хижине, расставшись с возможностью уничтожить любые улики, несмотря на свое обещание Тесс. Придурок и трус в придачу.
– Все в порядке. – Эмма подцепила кусочек ананаса, положила его в рот и начала жевать, временами поворачиваясь налево и смеясь над остроумными замечаниями Дэннер.
Каждый раз, когда Генри спрашивал свою дочь, откуда могла появиться Дэннер, он получал расплывчатые ответы.
– У нее должен быть свой дом, – сказал Генри.
– Она живет здесь, с нами.
– А что она делает, когда ее нет рядом с тобой?
Эмма улыбнулась.
– Она всегда рядом. Она всегда видит меня. Дэннер все видит.
После вопроса «Как ты умерла?» Генри решил удвоить усилия. Он слышал себя со стороны, словно полицейского из второсортного детектива:
– Как выглядит Дэннер?
Эмма принялась гонять рис по своей тарелке.
– Как я, только немножко по-другому.
– Она твоего возраста?
– Почти ровесница. Ее день рождения прямо перед моим. Но она не задувает свечки на торте.
– Как думаешь, она однажды была настоящей девочкой?
Эмма раздраженно заворчала:
– Она настоящая, папа.
– Я хочу сказать, могут ли другие увидеть ее?
– Каждый может ее увидеть, если она захочет.
– Значит, она не хочет, чтобы мы видели ее? Я и мама?
– Пока еще нет.
Утром, когда Генри поделился с Тесс своими тревогами, она сказала, что он реагирует слишком остро. Эмма еще спала, а Тесс возилась на кухне.
– Она впечатлительная девочка, Генри. Единственный ребенок в семье, выдумавший себе подругу, – она отвернулась и начала молоть кофе. Генри подождал, пока шум прекратится, прежде чем продолжить.
– А как насчет разговоров о смерти? Разве это тебя не беспокоит?
Тесс засыпала молотый кофе в кофеварку и включила ее.
– Она маленькая девочка, которая пытается разобраться в окружающем мире. Ее хомяк сдох прошлой осенью. Ее дед скончался еще раньше. Она пропускает все это через себя. Перестань разыгрывать истерику. И ради бога, прекрати задавать ей эти бесконечные вопросы. Ты портишь