– Да, – эхом ответил Гензель. – Как знать, вдруг этого нам хватит, чтобы сбежать, а? Например, ты сделаешь какое-то зелье, чтобы истлела эта проклятая решетка…
Гретель неуверенно кивнула:
– Я попытаюсь. У них хорошая генетическая защита, сложная, много уровней… Но я попытаюсь, братец.
Гензелю пришлось сделать усилие, чтоб сказать:
– Ну ступай теперь отсюда быстрее! Ступай. Вдруг геноведьма вернется… Не хочу, чтобы она тебя здесь застала. Беги, Гретель! Мы еще выберемся из этого проклятого дома, слышишь меня? И из леса тоже выберемся. Никто нас не сцапает – ни Мачеха, ни ведьмы, ни зверье дикое… Пока мы вместе, мы куда хочешь дойдем. Хоть бы и до луны. Ступай, Гретель. Помни о своем братце, но и себя береги. Давай!
Она нехотя оторвалась от решетки, махнула на прощанье рукой:
– Бывай, братец!
Последнее, что он увидел, – кончик ее белой косички.
Гензель не знал, как действовали «волшебные бобы» Гретель, да, наверно, никогда и не смог бы понять. Но судя по тому, что дни сменялись днями, а геноведьма не являлась за ним, они все-таки действовали. Его тело продолжало крепнуть, причем так быстро, что скоро Гензель начал опасаться, не станет ли ему тесно в камере…
Увидь его сейчас отец – наверно, не признал бы. Гензель стал выше и шире в плечах, с его кожи исчезли гнойники, мучившие его от рождения, как и ржавая сыпь, испятнавшая грудь. Разглядывая себя, Гензель подумал, что благодаря генетическим зельям ведьмы он уже совершенно не похож на шлараффенландского квартерона. Те в большинстве своем были сутулыми, кривобокими, с редкими клочьями волос и запавшими мутными глазами. Работать Мачеха заставляла с пяти лет и жалости к своим слугам не знала. Редкий квартерон доживал до четырех десятков лет. Отец, считавшийся в их квартале почтенным стариком, отсчитал тридцать три.
Нет уж, теперь ему в Шлараффенланд вход точно заказан. Сцапают быстрее, чем он дойдет до базарной площади. И хорошо еще, если просто на части разрубят и по ящикам разложат, а то ведь еще пытать могут – мол, каким образом такой фенотип получил? Тут даже рассказы про геноведьму из Железного леса не помогут, и слушать не станут…
Гензель мрачно усмехнулся. Как тропке ни виться, да только сходятся все ее рукава воедино – быть ему разодранным на части. И какая разница, геноведьмой или слугами Мачехи? Да и плевать, решил он со спокойствием обреченного. Главное, чтобы Гретель цела осталась. Как знать, может, и в самом деле геноведьма ей силу даст? Не хочется, конечно, чтобы всю жизнь свою в глухом лесу провела, что ей тут делать…
Гензель вспомнил все известные ему истории о геноведьмах и решил, что если в них есть хоть толика правды, то у Гретель имеются неплохие шансы хорошо обустроиться в жизни. Иногда, говорят, геноведьмы живут в каменных домах посреди города, а иногда даже и во дворцах, но это, конечно, уже досужие вымыслы и сущая чепуха. Но вот что геноведьмы частенько водятся с людьми благородной, чистой крови – это уж наверняка. Гретель умная, она высоко