Джо Керраклаф опустил руку ей на шею.
– Правильно, Лесси, – протянул он, – правильно.
Он не глядел на собаку. Потому что мысли сбивчиво проносились в его голове и он весь ушел в них. Он вспоминал, как дважды приводил собаку домой. Как, наперекор всем его мольбам и надеждам, ее все-таки опять уводили. Так что на этот раз он не заторопился радостно домой. Он стоял на месте, опустив руку на шею своей собаке, и, наморщив лоб, как будто пытался разрешить эту задачу, внесшую путаницу в его жизнь.
Хайнз грохнул кулаком в дверь дома и вошел, не дожидаясь ответа.
– А ну, где она тут? – спросил он.
Мистер и миссис Керраклаф поглядели на него, переглянулись. В глазах женщины была тревога, Хайнза она точно и не замечала.
– Так вот почему мальчишки до сих пор нет! – сказала она.
– Н-да, – подтвердил муж.
– Ясно, запропастились вместе – и он и Лесси. Она опять сбежала, и он боится идти домой. Знает, что мы отведем ее обратно! Сбежал вместе с нею, чтобы мы не могли отвести ее обратно! – Мать тяжело опустилась в кресло, голос ее срывался. – Ох, боже мой! Когда же в моем доме будет мир и лад? Никогда ни минуты покоя!
Муж ее медленно встал. Подошел к двери. Снял с вешалки кепку и вернулся к жене.
– Ладно, не тревожься, родная, – сказал он. – Джо далеко не уйдет. Он пошел, конечно, прямиком на кочкари. И он не заблудится, ведь и сам он и Лесси знают на болоте каждую тропку.
Хайнз точно и не видел, что у людей в доме горе.
– Ну, где же она? – сказал он. – Где тут моя собака? – Сэм Керраклаф медленно повернулся к маленькому человечку.
– А я вот и иду ее искать, – сказал он тихо.
– Отлично! Я пойду вместе с вами, – сказал Хайнз. – Для верности, чтоб не было подвоха.
В Сэме Керраклафе на одно мгновение вскипела ярая злоба, и он двинулся на Хайнза. Тот съежился.
– Но-но, не затевайте! – пропищал он. – Для вас же будет лучше ничего не затевать.
Керраклаф поглядел на него сверху вниз, и, как будто почтя недостойным связываться с человеком, который настолько уступает ему и ростом и силой духа, он прошел мимо него к дверям. В дверях он обернулся.
– Ступай-ка ты прямо домой, мистер Хайнз, – сказал он. – Собаку твою тебе приведут, как только я ее сыщу.
Сказав, Сэм Керраклаф вышел в вечернюю тьму. Он не пошел в поселок. Он шел вверх по переулку, пока не выбрался на большое плоскогорье, которое тянется, голое и неприютное, на мили и мили по северной окраине страны.
Он шагал неуклонно вперед. Вскоре стало совсем темно, но его ноги сами, будто по инстинкту, держались малоприметных тропок, проторенных людьми за сотни лет, что ходили они туда и обратно по дикому полю. Пришлый человек мог бы сразу же заблудиться на этой равнине, где, казалось, не было никаких путеводных знаков, но