Заряночка слегка встревожилась и спросила: «Рады ли мне здесь? Ибо если нет, то прошу я позволения уехать». Отвечал старец: «Тебе здесь рады, словно самой весне, дитя моё; и ежели задумала ты поселиться здесь, кто тебе откажет? Ибо воистину молода ты; а в сравнении со мною что ты, что эти младенцы – особой разницы нету. Да благословят тебя Небеса. Но хотя добра ты и чистосердечна, во что нетрудно поверить, видя, как играешь ты с малыми детьми и островным зверьём в мире и любви, однако, может статься, отнюдь не мир принесла ты сюда». И он улыбнулся гостье как-то странно.
Девушка слегка оробела при последних его словах и молвила: «Как так? Когда бы моя воля, повсюду приносила бы я только мир да счастье». Тут старик расхохотался во всё горло и ответствовал: «Как так, спрашиваешь ты, милое дитя? Да потому, что дам столь обворожительных и милых, как ты, посылает сама любовь, а любовь разъединяет то, что было единым».
Заряночка подивилась этим словам, и смутили они её, однако девушка промолчала, старик же проговорил: «Но об этом сможем мы поговорить и позже; ныне дело насущное – утолить твой голод; не стану я допытываться, откуда ты взялась, ибо всенепременно по воде прибыла ты сюда. Засим приглашаю тебя в наш дом; пойдут с нами и эти малые дети, а ещё трое из этого рогатого народца – их привязываем мы обычно среди разрушенных развалин того, что прежде радовало глаз; прочим же даём мы наше соизволение удалиться, равно как и этим грызунам тоже; ибо у самого дома разбит огород, урожай коего весьма хотелось бы нам сохранить для себя». Рассмеялась Заряночка и встряхнула на кроликов юбками, и зверьки бросились врассыпную, по обычаю своему. Тут паренёк изрядно огорчился и едва сдержал слёзы; а девочка топнула ножкой и заревела в голос.
Заряночка принялась утешать крошку, как умела: она сорвала ветку боярышника, что покачивалась высоко над головами детей и ещё не вовсе отцвела, и вручила подарок малышке и уняла её. Старик же отобрал молочных коз из стада (белую в том числе) и погнал их перед собою, а дети пошли рядом с Заряночкой; мальчуган держал гостью за руку и перебирал её пальцы, а девочка то цеплялась за юбку, то отпускала ручонку и резвилась вокруг.
Так дошли они до того места, где земля сделалась ровнее; там, в укромном уголке, под защитою стен и башен, расстилался ковёр зелёного дёрна – каменные глыбы ограждали его с севера. Помянутые стены, казалось, некогда были частью огромного дома и замка; наверху, куда не вело ныне ни одной лестницы, виднелись тут и там трубы и очаги, и изящные скамьи у окон, и сводчатые двери, и резные колонны, и много чего ещё, что прежде радовало глаз; теперь же всё обрушилось, всё обратилось в руины, и дом стоял без крыши и перекрытий