Ангелы мне вылизали душу…
Светлый? Темный? Их не разберешь.
Умирать не страшно, я не трушу,
А душа в ответ: «Кому ты врешь?»
Я плевал налево и направо,
Я стучал по дереву: тук-тук.
Водка – яд, но жизнь – и так отрава,
Как затяжка сигаретой «Друг».
Водка – дрянь, но трудно отказаться:
Слово НЕТ длиннее слова ДА,
Ангелы, вы перестаньте драться.
Делим душу? Ну-ка, от винта.
Я держу два камня – половинки,
Отраженья спившейся души,
Белый – грустный, с пятнышком на спинке.
Черный – злой, веселый – «свет туши».
У души ни запаха, ни цвета.
Говорят, что весит двадцать грамм.
Черный ангел, твой я до рассвета,
Белый, укажи дорогу в храм.
Слева – черный, справа – белоснежный.
Заломали, вынули шнурки,
Темный – ласковый, слащавый, нежный,
Белый – молчаливо взвел курки.
Отпустите, ангелы, не надо,
Может, я исправлюсь как-нибудь?
Что вы без суда меня – как гада.
А потом подумал: «Будь что будь».
Забирайте, ангелы, не жалко,
Сами пожалеете потом.
Кстати, есть охота ТАМ? Рыбалка?
И потом, что будет ТАМ потом?
Кто-то вспомнит, кто-то позабудет,
Кто-то в Пасху водки принесет.
Бог простит и по грехам осудит,
Бог простит и, может быть, спасет.
Душа смеялась, ела помидоры
Все рвутся вверх за синь, за стратосферу…
Моя душа боится высоты.
Цепляется за дом, работу, веру,
И крылья просто так, для красоты.
Прекрасные, особенно на солнце,
Сверкают, словно просятся в полет,
Но крепко заколочено оконце
За надписью «Душа здесь не живет».
Трусиха. Ей чуть-чуть бы разбежаться —
Да в стаю, обжигаясь о рассвет,
Боится дура, что тут обижаться?
Я ей: «Лети-и-и!!!» Она в ответ мне: «Не-е-ет».
Я выпускал ее, подбрасывал в надежде:
«Расправь крыло, стань лучшей в небесах»,
Потом искал, лечил и все как прежде:
Работа, дом, снежинки в волосах.
«Учись летать, пойми, ведь я невечный,
Когда-нибудь придется от меня,
Роняя перья, старой и увечной,
К Нему подняться, дни мои кляня».
Душа смеялась, ела помидоры,
Дразнила ангелов, шипела словно гусь.
Шепнула мне: «К чему все разговоры?
Бог даст – взлечу, ты помирай, не трусь».
Как нешаблонно познакомиться
Две красивые смуглые женщины
Выбирали сухое игристое.
Я забыл, что обычно застенчивый:
Предложил им «Шабли» золотистое.
Сам небрежно-привычным движением
Взял коньяк – девять тыщ за флакон
(Бабы смотрят уже с уважением),
Вискаря – по двенадцать вдогон.
Балычок