– Я знаю, читал твоё личное дело. Всё вот спросить хотел, да не было удобного случая. Что же тебя сподвигло так кардинально сменить профессию и стать опером?
– Не просто опером, заметьте, Виктор Фёдорович, а опером в сфере искусства! А к смене профессии меня подтолкнула история, которая произошла в моей семье. Мои родители умерли один за другим, когда мне было четырнадцать лет. Я остался на попечении бабушки и дедушки. Любили они меня безмерно, хоть и старались быть строгими. И я их любил, особенно бабушку. Её я боготворил. Бабушка пережила блокаду, много бед и потерь выпало на её долю. Но эти беды не ожесточили её, более доброго человека я в своей жизни не встречал. А ещё она всегда была оптимисткой и глубоко верующим человеком. Говорила, что не опускать руки в самые тяжёлые времена ей помогала вера в Бога. Однако в церковь ходила редко, поскольку болели ноги, и выстоять службу до конца она не могла, а сидеть на скамеечке считала недопустимым. Каждое утро и вечер она молилась дома у иконы. Икона эта особенная была. Очень старая – XVI век, в тяжёлом серебряном окладе. Если верить семейному преданию, то икону эту подарил моему далёкому предку сам митрополит Филипп в то время, когда уже был лишён сана, и по приказу Ивана Грозного заточён в Никольский монастырь. Однако люди любили Филиппа и толпами приходили к святому человеку. Так со своим горем пришёл к нему и мой далёкий предок. Единственный сын, простудившись, умирал в горячке. В утешение Филипп снял со стены икону, благословил ею просящего и отдал со словами: «Пусть пребывает в роду твоём сей святой лик и будет заступником и охранителем его». Икону повесили у изголовья больного, и тот выздоровел. С тех пор и стали почитать эту икону как хранительницу рода. Много раз бабушке предлагали продать её за большие деньги. Отказывалась, хотя и нуждалась, ведь тянула меня одна, дедушка умер вскоре после родителей. Говорила, что мама её не осмелилась продать икону в голодные годы, а сейчас зачем? Не голодаем ведь! Считала это страшным грехом и завещала мне эту икону беречь и дальше передавать по наследству. Была уверена, что она охраняет наш род. Так и молилась на неё, пока однажды, вернувшись с дачи, мы не обнаружили, что в квартире побывали воры. Украли они фронтовые медали деда, все бабушкины ювелирные украшения, но самой чудовищной пропажей оказалась икона. Бабушка как увидела пустой угол, так и слегла. Больше не поднялась. Похоронил я её, а сам решил, что обязательно найду икону. Окончил университет МВД и вот тружусь, ищу украденные из музеев и частных коллекций ценности, не даю вывозить их за кордон.
– Да, – вздохнул Рытвин и неожиданно перешёл на доверительный тон. – А икону, Андрюша, ты обязательно найди. Если это родовая икона, то в роду быть должна. Это её предназначение. Тебе сколько годков? Тридцать пять! А семьи нет. Ты ведь последний в роду?
– Да.
– Ищи икону, Андрей, ищи.
У Андрея от этих слов Рытвина стало