И Пушкина открывает демонстративно на любой странице и заливается тихим хохотом. Эвелина лично интересовалась, бывало, ничего там смешного. Ясно, для привлечения внимания вслух хохочет, ведь могла бы и про себя. В общем, выпендриться нечем, так хоть интеллектом блеснуть. Ну и чего добилась в жизни? Послушать её, так и муж у нее, «козел» особенный, самый умный из «козлов». Деваться, дескать, было некуда – весь мир был туп и дремуч. Потому пошла замуж за этого. Иначе бы осталась старой девой.
«Да ты и так осталась старой девой, – готово было сорваться с губ Эвелины откровение в ответ на откровение подруги, – какие радости ты испытала? У тебя и любовника-то порядочного не было. Не считать же за любовника того школьника с его многолетними воздыханиями и льстивыми речами, который носил букеты ради повышения оценок. Или тех выпускников, что донимают своими звонками по поводу и без повода, так, от нечего делать». Эвелина посмотрела на подругу, оценивая ее со стороны. Чудачка, да и только. Потухший взгляд, опущенные уголки губ. А стрижка! Все требует евроремонта. Но ведь можно и маленьким косметическим подручным материалом обойтись. И ведь средства позволяют: вышла на пенсию, а работать продолжает, правда не в школе. Но в институте, говорят, тоже сейчас кое-что платят. Хотя бы седину регулярно закрашивала. Все жадничает. А туда же! Любого встречного-поперечного задевает, дискуссии затевает, глаза загораются, волосенки чуть не дыбом встают. С ней уже по дороге в туалет алкаш из соседнего купе пять раз поздоровался. А она – отвечает!
– Тебе не противно? – стараясь быть спокойной, поинтересовалась Эвелина.
– А что может быть противно? – не то удивилась, не то возразила подруга. – Человек как человек. Ну, расслабился…
– Противно унижаться до его уровня, – категорически пояснила Эвелина.
– Нет, – пожала костлявыми плечами Галина, после минутного раздумья. – Мне – не противно. Я не вижу в этом унижения. Равно как и возвышения в том, чтобы игнорировать.
Для самой Эвелины у нее нет столько внимания. С безразличием (ясно, наигранным) рассматривала новую золотую цепочку с крестиком. Эвелина недавно ее приобрела, вместо старой, грубой и тусклой. А Галина спросила только, почему крестик православный, ведь Эвелина католичка. А какая разница? Или ей книжку Дарьи Донцовой предложила Эвелина посмотреть: все читают, и с удовольствием. А она «угу» ограничилась.
– Так что же, всем вместе с тобой Пушкина читать?
– Зачем же? Пушкин, как всякая драгоценность, доступен не каждому.
– Это твое личное мнение, – важно произнесла компетентная в вопросах демократии Эвелина. – А мое мнение, что и Донцова нужна.
– Зачем же?
– Отвлечься.
– От чего?
– От жизни.
– Как