Йан ещё раз повертел в руках загадочную вещицу, попробовал кромку пальцем. Даже не острая. Как он разрезал чародейские путы? Он попытался ножиком отрезать бахрому на подоле мантии. Бесполезно.
Сто карелей, колдуны и Церковь… Вот влип. Ещё и под землёй заблудился.
На том мысли закончились, и Йан уловил, кроме треска факела и журчания воды, новый звук. Словно бы постукивание и скрежет, тихий-тихий. Или очень далёкий.
Ведьма ожила! Он похолодел. Но звуки не приближались и не стихали, им словно дела не было до одинокой заблудшей души. Это утешало, и Йан, помедлив, двинулся на звук. Подземелье, тусклое и безжизненное, угнетало, и он был готов выйти даже к подземному царству Дьяволицы. Хотя, говорят, для грешных богословов у неё припасены особо изощрённые наказания, куда там подземельям дознавателей… Йан затряс головой, отгоняя вставшие в глазах картины из Поучений, и зашептал молитвы. Треть Катехизиса успел прочесть, когда подземелье начало меняться.
Коридор, и без того высокий и широкий, раздался до небольшого зала. Поднеся факел к стене, Йан увидел, что она грубо обработана инструментом. В холодном неживом воздухе появились запахи – пыли, пота, конского навоза и еды. В зал вливалось несколько проходов, в одном из них мелькал свет. Но Йан сначала сунулся в тёмный боковой ход. Там был зал поменьше, посреди которого стоял белесый стол, вырезанный – Йан не поверил глазам и даже лизнул для проверки – из куска соли. Там же стояла простецкая глиняная посуда, пни-обрубки вместо стульев, лежали котомки. Издали были слышны голоса – нормальные, человеческие, и Йан горячо поблагодарил Вершителя. Он вышел к шахте, где добывалась соль. Вот почему он не услышал стука сразу – у них был обед!
Осталось придумать, что сказать самим рабочим. Даже если наставники шли пешком, они уже могли разнести весть о поиске студиоза. Значит, мантия с нашивкой книги и священного знака теперь опасна.
Йан скинул мантию и съёжился от холода – в пещерах, не знавших солнечного света, даже летом нетрудно замёрзнуть. Вывернул одежду наизнанку, связал верёвкой, чтоб было похоже на котомку. Трудней всего было потушить негаснущий ведьмовской факел. Пришлось возвращаться к подземному ручью, топить и давить камнем дьяволицкую штучку, а потом топать по тёмным переходам обратно. Когда Йан вышел к штреку, вид у него стал достаточно замёрзший и напуганный.
Трое долбили стену кирками, откалывая драгоценную соляную породу. Ещё двое собирали «белое золото» в бочки, измельчали и оттаскивали в узкий коридор, уходящий вверх. Все они были одеты в одинаковые серые одёжки.
При появлении Йана работа замерла.
– Ребят, запасного балахона ни у кого не найдётся? – жалобно заныл Йан. – Мой вообще развалился…
– Ты откуда взялся? – рявкнул самый крупный и бородатый из мужиков, поигрывая киркой, как пушинкой. – Не помню, чтоб утром с нами спускался.
– Я заплутал тут у вас, свернул видать не туда, только-только вышел к вам…
– Цыц!