Вот и приходится держать переселенцев в карантинных зонах перед распределением. За порядком следили строго, но время от времени кто-то пытался свести старые счеты, а другие под шумок утекали вниз, там ловить их было нелегко, да и некому по большому счету. Со временем Бункер превратился в своего рода достопримечательность, сюда приводили тургруппы любителей острых ощущений, здесь можно было найти аналоги Чайна-тауна, каирского базара или амстердамского блошиного рынка. Здесь за гроши можно было приобрести золотые монеты и драгоценные камни, иногда даже настоящие, отведать экзотических блюд, не рискуя серьезно отравиться, а легкое расстройство желудка – это даже своего рода знак доблести…
Туристов холили и лелеяли. Даже карманники старались обходить их стороной. Многие кормились деньгами, оставленными в сувенирных лавочках или в мастерских, где умельцы на принтерах лепили всякую всячину – от африканских масок до резной мамонтовой кости, практически неотличимой от настоящей. Поэтому особо борзых щипачей ловила вся майла. Своих вразумляли добрым словом и крепкими кулаками, а пришлых могли и забить до полусмерти.
Но именно уровень, где прошло детство Виктора, лихо вписался в историю Бункера. Какие-то одуревшие от гаша отморозки заигрались в триаду и похитили ради выкупа дочку крупного чиновника, который вместе с семьей прибыл на благотворительный аукцион. Дочку быстро вызволили. Но на два яруса вверх и на один вниз, потому что ниже было некуда, устроили облаву. И за сорок восемь часов всех взрослых вывезли на строительство Красноярского укрепрайона. А детей распределили по государственным и церковным приютам. С тех пор опустевшие ярусы заселялись волнами беженцев и дауншифтеров. Позже вернулись и старые обитатели, правда, далеко не все. Но Виктор, как его нарекли в приюте Заволжского монастыря, родителей своих так и не встретил, да особо и не искал.
После школы отслужил год в погранвойсках. Хотел подписать контракт на пять лет, жить по уставу ему понравилось, а на западной границе хватало приключений. Но выехала однажды на их пикет группа польских контрабандистов. Виктор сам не понял, почему номера фур ему показались подозрительными. Пшеки оказались наглыми, перестрелка, легкое ранение, комиссовали с выплатой неплохого вознаграждения. Через пару лет Виктор случайно увидел в новостной ленте на остановке автобуса знакомую фамилию и узнал, что начальник заставы был в доле с деловарами той стороны.
Пару лет мотался у балтийских берегов. Подрабатывал на малотоннажных судах помощником механика. Море не нравилось – слишком много сырой воды, неправильно и неуютно. Перебрался в Москву. С работой здесь было хорошо, но с жильем плохо. Спустился в Бункер и немного обмяк, словно домой вернулся после долгого отсутствия. Да так оно, в сущности, и было.
За эти годы кое-что изменилось, конечно. На торговых ярусах стало больше зелени, кое-где даже росли