Экономическая история мира. Том 5. Реформы 90-х годов XX века в странах Восточной Европы. Опыт мирового кооперативного движения. Коллектив авторов

значительно выше, чем предельная полезность 100 тыс. рублей для миллионера. Отсюда само такое перераспределение вызовет увеличение совокупной полезности доходов всех одиннадцати субъектов экономики, т. е. одного миллионера и десяти пенсионеров. «Когда я говорю, – утверждает Пигу, – что распределение дивиденда изменилось в пользу неимущих, я имею в виду следующее: при данной общей производительной способности общества неимущие слои получают благ больше, чем хотели бы, за счет того, что состоятельные слои получают меньше, чем требуют… Тем не менее передача подобного рода представляется исключительно важной, и ее можно рассматривать в качестве основного средства, позволяющего осуществить изменения в распределении дивиденда в пользу неимущих».

      Не вдаваясь во все многочисленные детали достаточно сложной по своей конструкции экономической теории благосостояния, Пигу, хотя и не забывая, что в этих «деталях» воплотился его недюжинный талант исследователя, необходимо обратить особое внимание на содержащуюся здесь очередную попытку согласования частных и общественных интересов, частной и общественной выгоды в условиях рыночной системы хозяйствования. Именно подобная попытка в очередной раз ставит со всей остротой вопрос о возможности разрешения противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения его результатов (частной собственности на средства производства), которое определялось в экономической теории К. Маркса в качестве основного противоречия капитализма.

      В целенаправленном стремлении, пусть и не всегда опирающемся на четкие доказательства, обосновать реальную возможность смягчения социальных конфликтов в лоне рыночного типа общественного воспроизводства Пигу выступил отнюдь не беспардонным апологетом капиталистической эксплуатации, а в роли либерального защитника увеличения благосостояния неимущих слоев населения.

      При этом нельзя не заметить, что он сознательно расширил понятие индивидуального благосостояния за рамки его чисто потребительского содержания, включив сюда такие элементы, как условия окружающей среды и характер труда, состояние здоровья, положение в обществе и взаимоотношения с другими людьми, жилищные условия, общественный порядок и безопасность, т. е. все то, что позднее социологи назовут «качеством жизни».

      И, конечно, далеко не случайно в теорию благосостояния Пигу вошли проблемы налогообложения и налоговой политики государства, поскольку именно это направление государственной макроэкономической политики продолжает и сегодня вызывать явно растущий интерес в смысле ее воздействия на усиление социальной ориентации рыночной экономики.

      Предложенное Пигу разграничение частных и общественных издержек и сформулированный им на этой основе принцип налогообложения позволили в дальнейшем разработать теорию внешних (побочных) эффектов, или так называемых «экстерналий», с использованием