Посреди завтрака негромко прозвучал гонг, и это означало, что пришел Филипп – личный секретарь судьи Осборна.
Судья доверял Филиппу и обсуждал с ним почти все, что касалось его служебных дел. Но не более.
Дверь приоткрылась, и показалось желтоватое лицо секретаря.
– Ваша честь? – произнес он с вопросительной интонацией.
– Ну заходи уже, не создавай сквозняк, – скривился судья.
Филипп проскользнул в столовую залу и замер в пяти шагах от хозяина, прижимая к груди папку с документами.
Эту папку судья терпеть не мог. Она всегда сулила ему какие-то неприятности, когда, например, чью-то апелляцию вдруг признали и теперь нужно думать, что с этим делать. Или какие-то «хорошо смазанные» люди вдруг сделали шаг назад и с этим тоже надо что-то решать.
Ну, испугались они. Хотя деньги уже получили и потратили. Такое тоже случалось, однако судья был не из тех, кто рубил с плеча и действовал сгоряча. Он пытался вникнуть в ситуацию, с которой столкнулись его партнеры. Он был чем-то вроде доброго банкира перед лицом проштрафившегося плательщика.
И как бы ему сейчас ни хотелось, но судья Осборн был вынужден заняться делами в промежутке между сырными палочками и десертом из белкового пюре.
Раз за разом перелистывая документы, он делал пометки поданной авторучкой и затем возвращал бумаги секретарю, надеясь, что он наконец уйдет, однако тот напомнил, что ровно в полдень у судьи встреча с сенатором Тотерманом.
– А что за вопрос? – спросил Осборн.
– Строительство фабрики по производству синтетической говядины на месте Кадвардского заповедника.
– На месте заповедника? – переспросил судья.
– Так точно. Будете запрещать?
– Ну, не так сразу… – покачал головой судья и поскреб в затылке. – Они объявляли цену?
– Нет еще.
– Тогда нарой мне ссылок на все эти ужасные охранные договоры и грамоты, чтобы было чем его по сусалам хлестать. Иначе хорошей цены от них не дождешься.
– Уже…
– Что?
– Уже собрал ссылки на все договоры и поддоговорные параграфы.
– И много их получилось?
– Двести шестнадцать.
– Ну едрит-раскудрит! – восхитился судья и хлопнул ладонью по столу, отчего в омаровом пунше опала пена.
На этом судебные дела плюс халтура были закончены, и секретарь ушел, а судья облегченно перевел дух и пару минут посидел с закрытыми глазами, возвращаясь к своему состоянию завтракающего человека.
Все это время повар стоял чуть в стороне, безучастно глядя куда-то в стену, но когда судья только задумался, что бы ему еще покушать, повар тут же подал подходящее блюдо, предугадывая желания хозяина.
«Вот это я называю настоящим сервисом», – подумал