Обрушился на врача, став лишь началом маневров.
Путник, присев за валун, едва увернуться успел!
Как только последняя стрела ударилась о каменный уступ,
Ринулся в узкое ущелье со всех ног. Горн сиреной взревел!
Табун сорвался с места и поскакал на скал отвесных выступ,
Высящийся над пропастью ущелья, ведущего в лес
Самоубийц, где гарпии истязают каждый грешный труп.
Полуконь выпустил сверху меткую стрелу, – проклятый бес!
И доктор почувствовал, как что-то острое пронзило руку.
Кони, загнав его как скота в глубь ущелья, потеряли интерес.
Закинув за спины каждый по своему смертоносному луку,
По очереди развернулись и спешно восвояси ускакали.
Так раненный ядовитой стрелой путник понял по звуку, —
Все удаляющемуся рокоту копыт, что в ночи мелькали.
Больше не в силах бежать, путник перешел на шаг,
Опираясь на валуны, что к отвесной скале примыкали.
Он подумал, как же ему повезло, что отступил враг.
Иначе, с ранением ему было бы не убежать далеко!
Внезапно земля ушла из-под ног, и он провалился в овраг!
Улетел кубарем вниз по отвесному склону! Было высоко!
Падение в бездну казалось ему бесконечно долгим…
И тут, со всего маха упав на твердь, открыл глаза бойко.
В Лес Самоубийц «повезло пробраться» лишь немногим!
Осмотревшись вокруг, скиталец осознал себя среди чащобы.
Посмотрел на рану в руке и понял, что случай непоправим.
Окружили его со всех сторон гарпии, что столь грубы.
Сидящие на пнях и ветках, они хаяли духа всячески,
Выплескивая всю гнилостность неиссякаемой злобы.
Орали птичьими голосами, визжа истерически,
Обрушивая на путника весь ярый бесовской гнев, —
Картина выглядела со стороны весьма трагически!
Доктор вскочил, и одна из гарпий, на него налетев,
Вцепилась в плечи длинными изогнутыми когтищами,
И, взмыла высь, существом бестелесного духа овладев.
Но, путник вспомнил, – он лишь дух и, дернув плечами,
Выпал из тисков «мертвой» хватки и уцепился за ветвь!
Вися вниз головой, увидел вросший в древо лик. С речами
Обратилось к духу древо, изо рта у него сочилась кровь:
«О, путник! Вызвали меня из темницы Преисподней,
Тебя молю!». И из глазницы его вылез извивающийся червь!
«Путник, здесь потерял я в бесконечных муках счет ночей!»
Песнь XIII
Внезапно, стая гарпий взмыла вверх с волной воздуха,
Снесшего странника с цепкой ветки обратно на твердь.
И улетели, вздымая пыль взмахами крыльев. До слуха
Доносился собачий лай. Дух от живого древа оторвал жердь,
Что облегчила бы ему дальний путь в адово жерло!
Теперь он жалел, что не ходил на воскресную