Ну а уж когда корпус разбрелся по армейским баням да бассейнам – вот тогда солдаты и поняли, что такое «удовольствие» – месяц брести по чертову снегу (один раз, к концу пути, прошел ледяной дождь с ветром), мерзнуть, спать где и как попало, вечно продуваться ветром будто насквозь… Из похода не вернулись трое: один случайно застрелился, когда чистил винтовку, второго насмерть придавило деревом, когда он искал дрова, третий получил воспаление легких после ледяного дождя.
Апрель забрал с собой остатки снега, а май принес тепло и цветение растений – аллергики сатанели, зверели и испытывали прочие стадии недомогания. Реки освободились ото льда, пашни – от прошлогодней травы и прочей гадости, которую забыли (или поленились) убрать землепашцы, природа и жители империи готовились начать новый круг жизнедеятельности: вспаши-засей-взрасти-убери-повтори.
Прогулки на выходных в столицу стали приятнее: если раньше солдаты тряслись в крытой повозке и дрожали от холода по пути в город и обратно, то сейчас они все больше предпочитали верховую езду или открытые экипажи – ехать нужно было всего час, а воздух был чист, тёпел и приятен.
Как всегда, после того, как повидался с семьей, Лем отправился к друзьям в танцевальный дом – отличное место, где можно было послушать качественный джаз и потанцевать с красивыми девушками. Ну и поменять кое-что из армейских пайков на кое-что другое.
У Лема, Розмари, Дилана и Джима сегодня был выходной – и это радовало. Завтра тоже был выходной – и это грело сильнее майского солнца. Оставалось решить всего один философский и чрезвычайно важный вопрос: вернуться на ночь в часть, остаться тут (снять номер в гостинице или уйти к родственникам или друзьям) или просидеть тут всю ночь и наутро уйти в часть отсыпаться. Решение все никак не желало обретать четкую очерченность, поэтому четверо егерей просто сидели, потягивали пряные напитки и слушали музыку, глядя на небольшое количество танцующих людей.
– Хорошо! – сказал Дилан. Он пил вино со специями.
– Даа, – протянул Лем. Он пил кофе с добавками (алкогольными в том числе).
– Это ведь хорошо, что хорошо! – присоединилась Розмари, пившая «тру-эль»: эль обыкновенный, но со специями. Никто, кроме нее, это пить нормально не мог. Она уверяла, что это домашний рецепт, который они хранят поколениями. Дилан попросил, чтобы она этот рецепт забрала с собой в могилу и никогда никому не выдавала – человечество за это скажет ей спасибо.
– А представляете, что будет, если в части – тревога? – спросил Джим. Джим пил грог.
– И что? – вяло откликнулся Дилан.
– А то, что нас это, – Джим зажмурился от удовольствия и медленно, по слогам, выговорил: – Не кос-нет-ся!
– Да… – еще больше расслабились все четверо. Весь предыдущий день они провели выполняя «общественно-полевые