– Привет, Маркус, – буднично проголосила она, не успев, я сказать что-либо.
Ее звонок был лекарством от всех депрессий.
– Привет. Рад тебя слышать, – непроизвольно улыбаясь, не скрывал своих чувств.
– Как твоя нога? Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше. Нога уже не так сильно болит, так что могу ходить, – прогнозировал ей свое состояние.
– Отлично, а то на Томаса жалко смотреть. Он такой грустный. Тебя ожидает, скучает по тебе, – рассмеялась она.
Ее рассказ позабавил.
– Да, похоже на него,
– Возле холла повесили плакат с погибшими. Как я рада, что твоей фотографии там нет, – не было подруге уже так радостно, вспомнив о том дне.
– Сложно тебе, сейчас. После всего, что ты видел,
– Справляюсь, – скромно ответил я.
Мне не нравились эти разговоры. А если пойду в университет, там уж точно покоя не дадут.
– Смотрел новости? – неожиданно спросила она.
– Эм… точно нет,
– Сказали, что всего погибло сорок три человека. Вчера узнала от учителей, что выжил один парень из вашего автобуса, – ее слова зажгли в душе яркий огонек. Выжил?!
– А кто это?
– Пак Джонсон, он с первого курса. Сейчас лежит в госпитале с ожогами. Говорят с несильными. Всего десять процентов кожи повреждено. Повезло, парню. Могло быть и хуже,
Помимо меня, еще кто-то выжил? Невероятно!
– Я тут кое-что спросить хотела, – после небольшой паузы начала подруга.
– Валяй,
– Если ты помнишь, то мы должны были пойти в городскую библиотеку, на той неделе, – спросила Стефани, потихоньку подводя разговор к встрече.
– Конечно, помню, – соврал я.
С этими проблемами забыл, что мы должны были встретиться. Так еще и сочинение писать!
Сидя на кровати, услышал посторинний гул. Сначала показалось, что этот гул в телефоне, но отодвинув трубку от уха, понял, что он в квартире. Перед кроватью была закрытая дверь в ванную комнату, и именно из нее доносился странный звук.
– Я это к чему… Просто в пятницу у нас была пара литературы у Мистера Кроули, и он спрашивал про тебя… – продолжила она говорить, но я перебил ее:
– Стефани, подожди секунду – вежливо попросив ее, встал с кровати и, медленно подходя к двери в ванной комнаты, стал прислушиваться. Чем ближе подходил, тем больше различал, что это не гул, а чье-то пение. Скорее это было не пение, а мурлыканье. Кто-то в моей ванной замурлыкал приятным женским голосом песенку. Похожая на колыбельную. Напев одной и той же ноты вызывал на моем затылке мурашки. Кроме меня, в этой квартире никто не живет. Голос напугал. Он был в одно время нежным, но в нем присутствовало что-то не характерно для человека. Резко повернув ручку и открыв дверь, убедился, что ванная комната пуста и пение закончилось. Оставив дверь открытой снова сел на кровать, приходя в себя.
– Маркус, все нормально? – голос подруги раздался в трубке.
– Да.