– Когда домой?
– Да уж завтра, утренним поездом.
– Петр, – Эрнест конспиративно понизил голос, с опаской поглядывая на Кремль,. – Говорят, у вас в Питере… Было ЭТО! Ты в курсе?
– Что? – переспросил Петр, догадываясь, о чем речь.
– Ну, атака… ядерная?
– Да, было, да! – возбудился молодой человек, – Я дома сидел, а тут.. Я подумал – все, война началась. Смотрю на часы – а они 12 ночи показывают, хоть и времени середина дня. До метро мне ехать долго, где это бомбоубежище, один черт знает, я стал Богу молиться, хоть и атеист! Мне потом рассказали: куча народу погибло – кого раздавили, кто от инфаркта окочурился, многие до сих пор в больницах. Через пятнадцать минут все закончилось, но что там стряслось – никто не знает! Остается только гадать!
– Это точно, – вздохнул старик. – Я сам не видел, но мне доложили достоверные источники – сотни человек похоронены, все на разных кладбищах, чтобы следы замести! Власти все замалчивают – делают вид, что ничего не произошло! Даже на «Свободе» и BBC – молчок. Кремль их тоже купил! Многие и вовсе не верят, но я-то знаю, как было дело! – он перешел на шепот. – Это все искажения в брамфатуре! Чудовище проснулось! Шшшш… Оно еще преподнесет нам сюрпризы. Ты вообще об ЭТОМ не распространяйся: говорят, с теми, кто об ЭТОМ болтает, нехорошие вещи случаются!
Оба многозначительно замолчали, а Петр с удивлением взглянул на старикана.
– Знаешь, Петр, – его голос заиграл деловыми обертонами. – У меня в Питере племянник живет. Сашей зовут. Аполитичный как слон, бизнесом бредит. Но власть дюже не любит! Может, ты с ним встретишься, поговоришь? Ему, вероятно, будет интересно, может он поучаствует в акциях… или поможет с рекламой – он очень в этом хорош!
– Можно попробовать, – согласился Петр.
– Да уж попробуй, попробуй. Номер запиши… – Старик подслеповато полез в сумку нащупывая телефон или записную книжку. – Я ничего не вижу! Очки, где мои очки? – запричитал он. – Петр, ты не видел моих очков? Я пришел сюда в очках, а теперь их нет. Такие крупные, в роговой оправе, левая линза треснута.
Петр в растерянности огляделся вокруг.
– Может в карманах, – предположил он.
Старик стал лихорадочно рыться в карманах куртки, брюк, рубашки. Очков нигде не было, они бесславно сгинули.
– Черная дыра затянула! – разочарованно протянул он. – Вечно, вечно эта дыра, этот вселенский анус, заглатывает мои вещи, ощущения, мысли… Она здесь, совсем рядом, но мы ее не замечаем. Только временами, – когда бесследно исчезают вещи! – она дает о себе знать. Очки! Только что они сидели мирно на моем носу, радовали хрусталик кристальной точностью изображения – и нет уже их. Все потому, что мир наш не рационален, искажен как кривая Безье в Гильбертовом пространстве. Убежденный в постоянстве бытия ты просыпаешься