– Кажется, я совершил промах?
– Ничуть.
Мегрэ нажал кнопку звонка и вызвал секретаря.
– Меня никто не ждет?
– Нет, господин комиссар, там никого нет, кроме нашего сумасшедшего.
– Передай его Люка.
Этот безобидный сумасшедший был постоянным посетителем. Он являлся аккуратно раз в неделю, чтобы предложить полиции свои услуги.
Мегрэ все еще колебался. Скорее всего, из-за боязни показаться смешным. Вся эта история, если взглянуть на нее со стороны, выглядела достаточно нелепой.
На набережной он сначала хотел сесть в служебную машину, но потом из-за того же чувства неловкости решил отправиться на улицу Попинкур в такси. Так его никто не заметит. Что бы ни случилось, никто не сможет над ним посмеяться.
Глава 2,
в которой рассказывается о нелюбопытной консьержке и о господине средних лет, подсматривавшем в замочную скважину
Швейцарская, расположенная налево под аркой, была похожа на пещеру и освещалась тусклым светом лампы, горевшей весь день. Небольшое помещение было тесно заставлено вещами, которые казались вдвинутыми друг в друга, как в детском конструкторе: печка, очень высокая кровать, покрытая красной периной, круглый стол под клеенкой, кресло, на котором спала жирная рыжая кошка.
Не открывая двери, консьержка долго разглядывала Мегрэ через стекло и, так как он не уходил, наконец решилась открыть окошечко. Между двух створок ее голова казалась увеличенной ярмарочной фотографией, дешевой и вылинявшей от времени. Крашеные волосы были черными, а все остальное – бесцветным и бесформенным. Она молча ждала. Мегрэ спросил:
– Как пройти к господину Лагранжу?
Консьержка ответила не сразу, можно было подумать, что она глухая. Наконец уронила с безнадежной тоской:
– Четвертый этаж налево, в глубине двора.
– Он дома?
В ее голосе звучала не скука, а равнодушие, возможно, презрение, может быть, даже ненависть ко всему, что существовало вне ее комнаты-аквариума. Она сказала медленно, тягучим голосом:
– Раз доктор навещал его сегодня утром, значит дома.
– Никто не заходил к нему после доктора Пардона?
Мегрэ упомянул это имя, чтобы казаться осведомленным.
– Он сказал, чтобы я туда пошла.
– Кто?
– Доктор. Он хотел дать мне денег, чтобы я там прибрала и приготовила поесть.
– Вы там были?
Консьержка отрицательно качнула головой.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Вы не ладите с господином Лагранжем?
– Я здесь всего два месяца.
– А прежняя консьержка живет еще в этом районе?
– Она умерла.
Он почувствовал, что бесполезно пытаться вытянуть из нее еще что-нибудь. Этот семиэтажный дом, выходящий на улицу, и четырехэтажная пристройка в глубине двора со всеми обитателями, снующими взад и вперед, мастеровыми, детьми, посетителями – все было ей ненавистно, все были